Несколько человек, вместе с тем, которого отправила доктор, подошли к сфере и начали отсоединять провода от «кокона».

– А что с ними происходит после смены? – настороженно спросил Морт. В его голове оракула готовили к церемониальному скидыванию со скалы, а на дне смеющийся шут открывший свою пасть, – Вы ведь не… —

– Что-что… Их отводят в личные комнаты, где они отдыхают, играют, едят и так далее. Иногда выпускаем их на верхний этаж, там искусственное поле. Свежая травка, пруд, искусственное Солнце. У нас еще есть тридцать пять сивилл помимо этих семи.. Так что у них даже выходные бывают.

– Звучит лучше, чем я представил… И все же, делать такое с людьми – как-то неправильно. – заметил мужчина в бордовых трусах

– Да, как-то это стремно, – согласился с ним Санчез. – Хотел вам сначала посоветовать номерок своей тети, она по кофейной гуще гадает, венцы безбрачия снимает и еще что-то. Но теперь боюсь за нее. Так что я вам о ней ничего не скажу!

– Да о чем вы вообще?

Сфера раскрылась, из нее повалил пар. Двое специалистов наклонились и начали отстегивать одну из сивилл от аппарата. После чего аккуратно вытащили из машины крупное мохнатое существо, которое мирно дремало. Санчез открыл рот:

– Мать моя капибара! То есть нет. Мать то моя – это моя мать. А вот это – капибара!

– Ну конечно, – будто это общеизвестная истина, возмущенно ответила доктор, – Капибары – единственные существа, которые показывают более восьмидесяти процентов совместимости с анализатором будущего. С ними могут посоперничать разве что дельфины, но даже у них процент меньше. Да и те, слишком гиперактивные. Мы пробовали поначалу. Но войдя в межвременные воды, они начинают там резвиться, плавать и исполнять трюки. С ними очень тяжело. Они не выдерживают в коконе более нескольких часов, в отличие от этих чудесных существ. – Она погладила пускающее слюни млекопитающее и что-то сказала сотрудникам.

– Ясно. – все еще непонимающе смотрел вслед уносимой капибаре Морт. Теперь в его голове шут разъезжал на капибаре будто крестьянский ребенок оседлавший соседскую свинью. Образ из жуткого стал совсем уж комичным. К этому моменту нового грызуна уже погружали в аппарат. – Я то думал, там люди…

– Люди? О, нет, – она искренне рассмеялась, – У них коэффициент совместимости обычно около сорока, за редким случаем пятьдесят. Это на уровне тушканчиков и бобров. Люди – крайне недальновидны, так что они плохо подходят для работы с анализатором. Хмм, может уже наступило время их покормить? Хотя, думаю, еще рано, да мистер Бенджамин?

– Вы спрашиваете меня?

– Думала, вдруг вы знаете… Ладно, давайте пройдем в комнату, где сейчас соберутся и остальные. А то время уже поджимает. Мы ведь только вас двоих и ждали.

Они прошли мимо огромных вычислительных блоков и оказались в вытянутом помещении полным круглых столов и стульев. Санчез даже не сразу поверил в то, где они находятся. Настолько это место было похоже на любой другой кафетерий или столовую. Даже окна выглядели как настоящие.

– Тут создается искусственный свет, который проецируется в зависимости от времени суток и погоды на поверхности, – опередила она очевидные вопросы, – Это очень важно для нормального психологического состояния сотрудников. Ведь некоторые и работают и живут здесь внизу месяцами. Мы стараемся сделать их жизнь максимально комфортной. Есть спортивные площадки, кинотеатр, бассейн. После девяти вечера тут открывается бар. А по средам и субботам проходят встречи литературного клуба и сборы клуба любителей настольных игр соответственно.

– Вообще-то, по средам у нас день национальной кухни, а встречи литературного клуба по четвергам, если я не ошибаюсь. – осторожно поправил Джонс. – Сегодня ведь как раз среда.