– Катарина!

– Давид!

Мы оба рассмеялись.

– Могу ли я надеяться, что ты дашь мне время разобраться, Катарина? Что ты не будешь спешить? – мягко произнес он и сделал попытку положить свою руку на мою, лежащую на столе рядом с бокалом воды.

В его глазах мелькнуло разочарование. Он не сводил глаз с моей ладони, которую я медленно убрала со стола.

– И с чем ты будешь разбираться? Ты же понимаешь, как это странно и неправдоподобно звучит для меня? Особенно после того, что я видела? – я не собиралась так быстро сдаваться. А воспоминания из нашей спальни вызвали у меня приступ изжоги. Мне категорически не нравилось наблюдать, как совокупляются другие люди.

– Мне кажется, меня чем-то напоили. Вчера, сразу как ты ушла, я поехал в «Индастрил-Био». Другие лаборатории уже были закрыты в такое позднее время, и сдал анализы. Рассчитываю, что они покажут хоть какие-то результаты.

Мое сердце на миг замерло. Нельзя, нельзя недооценивать Давида и его аналитический склад ума. И как только отец вернется, доведу, то что планировала, до конца. Но если Давид и обнаружит следы химии в крови или моче, это вовсе не означало, что они попали к нему от меня. Мою причастность еще нужно будет доказать! Да кто подумает, что так могла поступить жена? Я не стала прятать эмоции, удивление с примесью ошарашенности как нельзя лучше подходили к данному моменту.

– Напоили? Но кому это нужно? Сильвии? – я задала логичные вопросы.

За куполом совсем стемнело. Огни внутри разгорелись немного ярче, сохраняя полумрак, и загадочную атмосферу. Пришел официант с нашим заказом.

– Я расспросил Сильвию, а потом выдворил ее вон из Зеленого купола и «Индастрил-Био». Ее жилье прошерстили, как и список покупок, – дождавшись, когда мы остались одни, уведомил меня Давид, он пристально смотрел мне в глаза. – Но из страны уезжать ей запретил.

– Удалось что-то выяснить? – я бросила на него снисходительный взгляд, а внутри все замерло, ожидая ответа.

Сильвия здесь была совершенно ни при чем. Давид знал, что она не дура и навряд ли бы прятала препараты в личных вещах.

– Пока ничего. А твоя помощница мне намекнула, что раз между мной и тобой все кончено, она готова продолжить, – раздраженно выплюнул Давид.

Обычно ровный и сдержанный, он редко проявлял эмоции. Но со вчерашнего вечера я видела другого Давида. Более прыткого и способного на чувства.

«Ему пойдет на пользу эта встряска», – думала я, так некстати вспоминая другого мужчину. С желто-рыжими глазами. Порывистого и живого.

И еще более некстати подумала о том, а какой он в… и сама же разозлилась на себя. И знать не хочу!

Я только успела отрезать и попробовать кусочек курицы, как смарткомм, лежащий на столе экраном вниз, подал сигнал. Потом следом еще один. А потом снова. Не сказать, что я жаждала общаться с Давидом, но настолько устала от бесконечного дерганья, что хотелось разбить доставучее средство связи. Я мечтала немедленно очутиться в своей квартире и полностью изолироваться от назойливого внешнего мира.

– Ответь, и продолжим, – без тени недовольства посмотрел муж на смарткомм и обратно на меня.

Когда я перевернула смарткомм и прочитала сообщение, изображение запрыгало у меня перед глазами, мне пришлось напрячься, чтобы сфокусировать взгляд. Похоже, я сильно побледнела, не смогла сдержать потрясения. Давид легко прочитал его на моем лице.

– Катарина, – он обеспокоенно заглядывал в глаза, все же накрывая мою свободную руку своей.

Перечитывая повторно последние новости от Питера, я с превеликим трудом сдерживала порыв швырнуть смарткомм на пол. Только бы стереть с экрана ужасные строчки, означавшие, что переломный момент наступил.