– И как ты это понял? Я ведь даже не пыталась с тобой связаться.

– Поэтому и понял.

– Только не говори, что и вернулся из-за этого, – огрызнулась я, но Игорь по-прежнему был предельно откровенен.

– Отчасти. Из-за тебя же я чуть не остался.

– Неправда. Я ничего не могла изменить. Что бы я ни сделала, что бы ни сказала, хоть бы кричала или билась башкой об стенку – тебе было всё равно. Ничего изменить я была не способна. – Игорь смотрел на меня упрекающе, словно я сказала величайшую чушь. – Ты ведь сам так сказал! – в отчаянии воскликнула я уже не так уверенно, но Игорь оставался неизменным. Иногда могло показаться, что он вообще бездушный и жестокий человек, но я знала, что это не так, он просто считал, что его ответ очевиден. – Игорь, ну за что? Игорь, если б я только знала, что могу тебя остановить… Я же… – слова кончились. Если б умела, я бы объяснилась жестами.

– А кому как ни тебе знать, на что ты способна? Девочка, как же ты себя недооцениваешь!

– Да и в самом деле! – иронично выпалила я, – самооценка так повышается, когда ты не нужна даже лучшему другу! Это прям… стимулирует к жизни! Уверенность и смелость бьют из тебя ключом, радость лезет из всех щелей! У-ух! Красотища!

– Не ори. Бабушка проснётся. – В такие моменты его хотелось ударить. – Я не буду с тобой ссориться.

– А я и не ссорюсь! – выкрикнула я, взмахнув руками. – Я… – бессилие отбило дар речи: я чувствовала себя жестоко обманутой, мной просто поигрались, а потом выбросили, а сейчас опять достали из мусорного ведра и решили переделать меня во что-то другое. – Я же просто не знала, – тихо проговорила я, – мне было слишком плохо, чтобы я могла оценивать свои силы. – Игорь привлёк меня к себе, крепко прижимая к своей груди. – Ну почему? Почему ты думал, что я не буду переживать? – слова утонули где-то в пространстве, это уже были мысли вслух.

– Надь, поехали со мной.

И я почти убедилась в том, что это… явь. Да, я знала это заранее.

– Ну ты и сволочь. Ты не представляешь, как я насилую свой мозг последние три месяца. Игорь… ты… – я панически выдохнула, закрыла глаза и перевела дух: нет, об этом всём мы тоже поговорим позже. – Поехали, – выдала я, глядя неимоверно широко раскрытыми глазами на него; наверно, я выглядела страшнее наркомана с десятилетнем стажем.

– Будто ты раньше не знала, что я сволочь.

– Ты эгоист. Жуткий. – Глядя в его серые северные глаза, я не видела ни капли обиды или удивления – и хорошо, я просто хотела выговориться, но уже по-привычке не могла – некому было душу изливать.

– Ты ведь тоже эгоистка.

– Да… – мои глаза начало печь, но слёз не было, просто стало очень страшно и приятно. Я уйду. – Игорь, поехали. Прямо сейчас.

– Чай допей, – улыбнулся друг. Он слишком хорошо меня знал, чтобы задавать вопросы по типу, уверена ли я в своём решении или выдержу ли я наш путь – он прекрасно понимал, что, если я так безоговорочно согласилась бежать, уже сама задала себе эти вопросы и сама дала себе чёткие ответы.

– Куда мы отправимся?

– Разберёмся куда. У меня есть предположения, но мы с тобой вместе решим, куда нам надо. Сколько нужно на сборы?

– У меня собраны вещи.

– Хорошо.

– Что мне сказать родителям? Можно я просто напишу записку? – Игорь только пожал плечами, мол, делай как знаешь.

Уже спустя час я сидела на переднем сиденье машины Игоря, обессиленно запрокинув голову назад. Моя дорожная сумка и небольшой рюкзачок со всем, что нужно иметь всегда под рукой, покоились на заднем сиденье автомобиля. Рядом, внимательно следя за дорогой, был Игорь, глядящий на мир исподлобья, слишком открытый для меня и слишком закрытый для всех остальных, такой родной и близкий, спокойный… Меня бросало то в жар, то в холод. Я сбежала. И мне вроде бы должно быть так плохо, вроде должна я грустить и переживать из-за расставания со всеми ими, а я чувствовала лишь облегчение и стыд – стыд за то, что я не грущу и не переживаю. Но этот стыд пройдёт в ближайшие дни, я слишком эгоистична для того, чтобы жить виной, пусть даже виной перед семьёй.