Матвей подходит ко мне, дергает за руку и начинает кружить в танце с такой скоростью, что демонстрирует окружающим мои ноги в кружевных чулках. Черт. Это прошлые выходные, да? Я этого не помню.

Но больше всего в этот момент меня интересует, как мой брат мог узнать об этом? Кто-то нас снимал и выложил видео в общий доступ? Хреновенько. Мне теперь, как минимум грозит домашний арест.

- Что здесь такого? – пытаюсь выплыть, как утопающий, - я была абсолютно трезвая, между прочим. Встретились с друзьями, повеселились.

Вру, конечно, но на видео кроме моих сногсшибательных ног в чулках вообще мало что видно.

- Ульяна, - рявкает брат и со всего размаха хлопает папкой по столу, - тебе только недавно исполнилось восемнадцать, а ты так себя ведешь. Ты хоть понимаешь, какая репутация закрепится за тобой, если ты продолжишь в том же духе.

- Какая? Что я сделала? Просто танцевала.

- Просто танцевала? – задыхается брат от злости, - она, мать твою, просто танцевала. А ты подумала, что будет, если это видео дойдет до твоей бабки?

- Не дойдет, - легкомысленно отмахиваюсь.

- Да? До меня ведь дошло…

- Мирон, она живет в другой стране, - упрямо продолжаю гнуть свою линию.

- Ульяна, - устало выдыхает брат и так сосредоточенно трет виски, что мне становится его искренне жаль. Он же всю ночь не спал, устал, наверно, приехал домой, а здесь я с такими сюрпризами, - я уверен, что она в курсе даже того, что ты каждый день ешь на завтрак.

- Прости, Мирон, - резко меняю линию поведения, чтобы не добить нервную систему единственного близкого мне человека.

- Прости мало, Уля. Мне не нравится этот твой …

- Его зовут Матвей.

- Мне он не нравится. Я навел справки, у него очень плохая репутация. Он бабник, давно уже избалован женским вниманием до предела. Возможно, это не для твоих нежных ушей, но он трахает все, что движется. Прости за грубость. Я запрещаю тебе с ним встречаться.

Меня даже подбрасывает от такой несправедливости. Не потому, что мне позарез нужен Матвей, а потому, что я уже совершеннолетняя и сама могу решать, с кем мне встречаться, а с кем нет.

- Мирон, мы что в средневековье живем? Мне восемнадцать. Как ты можешь запретить?

- Подожди, он что уже… У вас с ним что-то было?

- Нет, не было, - говорю правду, но только потому, что знаю, как сильно Мирон за меня переживает. Хотя возможно в этой ситуации стоило наврать, может, хоть тогда бы брат от меня отстал.

- Вот и ладно, значит ты меня услышала. Ты с ним больше не видишься.

- Мирон! - выкрикиваю и подскакиваю на месте.

- Иначе запру дома, Ульяна. Разговор окончен. И юбку это сними, бога ради.

- Позволь тогда узнать, а с кем мне встречаться, если тебе никто не нравится?

- Можешь присмотреться к моим партнерам по бизнесу. Они все абсолютно серьезные люди и не тратят время на глупости. Большинство из них уже присматривают себе жен, поэтому не будут так просто играть в любовь.

- Они же старые все, Мирон, - морщусь, меня даже передергивает от отвращения.

- Не знал, что я в свои двадцать пять для тебя уже глубокий старик, - смеется брат и качает головой.

- У тебя есть коллеги и постарше.

- А есть и помоложе. Я же никого конкретного тебе не навязываю. Я привел пример серьезных бизнесменов, а не наглых озабоченных мажоров.

- Я подумаю, но не обещаю. В конце концов, выходить замуж в восемнадцать я никогда не планировала.

- Пока и не надо, просто я не хочу, чтобы тебя использовали. Что у них на уме? Ты знаешь? Споры на девчонок, запрещенные препараты, алкоголь и жестокие игры. Ты искренний и светлый человек, который не способен на подлость, а они способны. Поэтому тебе рядом с такими не место. Ты заслуживаешь самого лучшего.