После доклада Императору начальник Главного штаба известил генерала, что Император повелел выдать Лепарскому 25 тысяч рублей безвозмездно.

Так генерал-майор Лепарский на семьдесят втором году своей жизни стал комендантом Нерчинских рудников и отправился из Санкт-Петербурга в неведомую ему и всему дворянскому сословию империи Читу.

Прибыл он на место назначения в январе 1827 года. И сразу обнаружил, что в этой глухой деревушке, именуемой Читинским острогом, затерянной среди тайги, в котловине окружающих гор, для приёма государственных преступников ничего не готово. Генерал насчитал 75 изб. В деревне жили 393 человека. А где тюрьма? Нет тюрьмы. Нет квартир и домов для охраны.. Не было определено квартиры даже для самого генерала. Придётся все строить и обустраивать заново, на месте, самому.

Для начала пришлось купить дома крестьян, разбирать строения старого острога, расчищать место для новых изб. Прибыла военная команда, казаки, наняли местных жителей. Как ни странно, но с устройством тюрьмы жизнь глухой деревни стала оживать и приобретать какие-то культурные очертания…

Через три недели после появления генерал-майора в Читинский острог, как бы вслед за ним, прибыла первая партия осужденных – Иван Анненков, Константин Торсов, Алексей и Никита Муравьёвы…

Так начался читинский период декабристов, который повлиял всю дальнейшую судьбу огромного края, особенно его центра – города Читы, выстроенного впоследствии по чертежам обитателей тюрьмы.

Именно декабристы позаботились о первом топографическом плане Читы. Чертежи делали Петра Фаленберг, Михаил и Николай Бестужевы, позже Дмитрий Завалишин, который стал коренным жителем города.

Но, может быть, если бы не деятельность Станислава Романовича Лепарского, назначение которого декабристы восприняли одобрительно и уважительно, мало что в судьбе Читы изменилось бы. Волей судьбы он стал устроителем жизни декабристов в ссылке и на каторге и показал себя, возможно, одним из самых человечных тюремщиков в истории России.

Валентина Семёновна Трухина – автор двухтомника «Изгнание. Читинский острог. Петровский каземат», в которых она собрала максимально достоверное и огромное количество сведений о декабристах, работала над материалом в течение нескольких десятилетий. В 1988 она с братом-соавтором, готовилась издавать первый том – «Читинский острог».

В 2005 году она подарила мне двухтомник, тогда я рекомендовал её в члены Союза писателей России, хотя эта организация должна была принять её в свои ряды ещё в 1988 году. Но такова жизнь… Лично я считаю, что настоящему литератору никакие организации и вовсе не нужны, но случилось так, что мои товарищи сначала «пленили» меня Союзом, а потом избрали председателем Союза писателей Забайкалье, которое, на мой       взгляд, было и осталось каторгой. А потому, читая труд Валентины Семёновны, я не просто вижу декабристов, а наблюдаю их в своих родных местах, среди близких мне людей. И нисколько не сомневаюсь в достоверности описываемых событий и обстановки.

«Караулка – бывшая изба крестьянина Логии Шестакова – перегорожена на две половины. В первой, меньшей, топилась печь; несколько солдат, негромко переговариваясь, сидели на скамье у стены. В другой половине, более чистой, в которую ввели этапных – большой ничем не покрытый стол, несколько грубо сколоченных табуреток. У окна, картинно скрестив на груди руки, стоял поручик Степанов в накинутой на плечо шинели. Ритмично раскачивая грузное туловище, он то приподнимался на носках начищенных сапог, то вновь опускался на всю ступню. Не взглянув на вошедших, небрежно бросил: