Главной пугалкой в академии были службисты. Казематы службы безопасности называли «застенками», и попасть туда — это худшее, что могло произойти. А еще говорят, именно эта служба тайно управляет республикой.

После того как меня поймали, меня много раз допрашивали именно эти сотрудники. Воспоминания были страшными и нечеткими. Меня держали под препаратами, чтобы я не сопротивлялась. Повезло, что поднялась шумиха в прессе и они были вынуждены отправить меня снова в академию.

Но до сих пор при воспоминаниях била крупная дрожь и мутило.

— Некогда капитан? Вас уволили? Впрочем, с привычкой нападать на чужих невест в общественных местах… о чем я спрашиваю, — я еле ворочала языком, но чем мне было страшнее, тем сложнее становилось контролировать словесный поток.

— Уволили, — на удивление спокойно отозвался бывший капитан. — Из-за твоего жениха. Но у меня есть план, как одним махом вернуть себе должность и отомстить Ибусову. Если будешь помогать мне добровольно, то получишь свободу для себя, своей сестры. А еще… я могу спасти твоего отца.

Сердце пропустило удар.

— Откуда вы знаете?

Я могла сколько угодно убеждать себя, что не желаю отцу ничего хорошего, но правда была в том, что он в любом случае оставался моим отцом. И, кажется, мой изменившийся тон сказал Риарио куда больше, чем я хотела бы, чтобы он узнал.

— Деточка, я лишился должности, но не связей. Запомни. Я все знаю. Мой дядя сенатор, и он может достать экспериментальное лекарство. Но не вздумай меня обмануть. Я чую, как пахнет ложь. В противном случае я тебя уничтожу вместе с твоим «женихом», — последнее слово он выплюнул как оскорбление — Итак, твое решение?

На периферию сознания ворвался далекий скрежет треснувших досок.

Рядом с моей рукой лежала еще одна банка с краской. Ответ пришел мгновенно. Я схватила ее и что было сил ударила оборотня по голове. Резко вскочила, кинувшись к выходу из комнаты:

— Помогите! — закричала что есть мочи.

Риарио обхватил меня за талию, поймав у самого выхода, как вдруг на него налетел черный вихрь и силой отшвырнул от меня. Должно быть, у меня на животе останутся синяки после хватки службиста.

Рядом со мной стоял Георг. В отличие от помятого капитана, он выглядел расслабленно и почти вальяжно.

— Тебе мало было позорного увольнения и волчьего билета? С первого раза не понимаешь? — Ибусов говорил медленно, растягивая слова, словно перед ним был не опасный службист со связями, желающий отомстить, а досаждающий школьник, у которого не выходит выучить урок.

В мою сторону он даже не смотрел.

Позади раздались тяжелые шаги, и через какое-то время в комнату зашла Эмма Асприна. Доктор прижимала к голове пакет с льдом. Под глазами наливался огромный синяк.

— Это частное учреждение. Вы наделали много шума. Пациенты уже несколько раз спросили. Пришлось врать про ремонт. Вам всем лучше уйти, — поджимая губы и стараясь не смотреть на меня, выдала женщина.

— Человечка напала на врача. Явно бешеная. Или с другими отклонениями, — хмыкнул Риарио. — Не один ты, Ибусов, умеешь сочинять сенсации. Я добьюсь того, чтобы ее забрали у тебя и изолировали.

Георг в ответ расплылся в улыбке:

— Я смотрю, ты после увольнения теряешь хватку. Доктор Асприна, подскажите, откуда у вас такой огромный синяк? Кто на вас напал?

Врач поджала губы, опустила голову, а потом друг подняла руку, указывая пальцем на службиста:

— Он.

— Она лжет, — утробный рыкнул разнесся по всему крылу.

Ибусов нравоучительно поцокал.

— Это я знаю, что она лжет. Ты знаешь. Но свои «предчувствия» к делу ты не пришьешь. Тем более теперь, когда ты никто для системы. Так что смирись. Ты проиграл. Оставь нас в покое.