– Доброе утро, мам, – тихо блею. Чувствую себя преступницей, застигнутой на месте преступления.

– «Доброе утро, мам?» – едва сдерживая гнев, переспрашивает она. – Ты где шаталась всю ночь?

– Гуляла, – мама преодолевает расстояние между нами и влепляет пощечину. В шоке прикладываю руку к горящей щеке. Она меня ударила?

– Ты каталась на какой-то дорогой красной машине. Знаешь, как я это узнала? – не дождавшись ответа, мама отвечает сама. – Мне половина дома позвонила! Этому тебя учили в детдоме?

– Мне восемнадцать лет. Я совершеннолетняя. И ты не имеешь права поднимать на меня руку!

– Кто он?

– Не важно! Отстань! Я спать пойду, – захлопываю дверь перед самым маминым носом и запираю на замок.

Почему я каждый раз удивляюсь её поведению? Почему жду, что все однажды наладится? Почему она не может вести себя как нормальная мама? Быть мне другом. Я бы рассказала ей о Марке. Спросила бы совета.

На следующий день Марк позвал меня в кафе. Я попросила ждать меня в другом дворе. Мне больше не нужны сплетни соседей. И я не хочу, чтобы мама знала, что сын её работодательницы и есть тот парень на спорт каре.

Он стоит возле машины. Скрещенные руки демонстрируют бицепсы, белая футболка с надписью очерчивает красивый рельефный живот. Волосы профессионально взлохмачены, а на лице темные очки. Он меня не видит. Зато я отлично вижу, как он провожает взглядом Людку в коротком мини, приспустив очки на кончик носа.

Во мне все переворачивается, а гаденький голосок нашёптывает что он бабник. Игрок, и пока его цель я, а потом он бросит. Нужно просто уйти и оборвать все контакты. Он приносит только сумятицу в мою жизнь. Мне и без него хватает заморочек.

Но вопреки здравому смыслу, иду к нему. Поравнявшись, скрещиваю руки на груди. Марк крышесносно улыбается. Знает, мерзавец, что хорош, и бессовестно этим пользуется.

– Иди сюда, мой Цветочек, – тянется за поцелуем, но я отворачиваюсь. – В чем дело? – сказать, чтобы не смел глазеть на других? А на каком основании? Он мне сказал что встречаемся? Или клялся в любви?

– Ни в чём, – недовольно буркаю я.

– А, ясно. Ты ревнуешь?

– Вот ещё! – фыркнула я. – Много чести!

– Цветочек сегодня с шипами? – он открывает мне дверь и шлёпает по попе. Люда обиженно поджимает губы, а я с трудом удерживаюсь, чтобы не показать ей средний палец.

В кафе Марк решил кормить меня на убой. Заказал кучу всего, а я мешала коктейль трубочкой, думала о Людке и о нем. О наших отношениях, о его маме. Аппетита не было совсем.

– О чем думаешь?

– Ты представил меня своим друзьям. А если мама узнает?

– Мама не общается с моими друзьями.

– И с Ингой? – зачем спросила? Слова сорвались с губ, прежде чем я подумала. Марк нахмурился.

– Почему спрашиваешь про нее?

– Мне показалась, что она ревнует меня к тебе. Она вполне могла быть твоей невестой. Вы одного социального статуса. И подходите друг другу.

– Я сам выберу кто мне подходит, – резко заявляет он, притягивая к себе, впиваясь в мои губы, не позволяя увернуться.

Для меня пропадает время. Я не слышу разговоров за соседним столом, только удары своего сердца.

– Молодые люди, – виновато обращается официантка. – У нас семейное кафе. Не могли бы вы не целоваться?

– Нет, – безапелляционно заявляет он. 

– Тогда я вынуждена попросить вас уйти.

– Что? – Марк свирепеет. – Да кто ты, вообще, такая, чтобы мне указывать?

– Марк! – возмущаюсь я, виновато улыбаясь официантке. Впервые я вижу его таким.

– Мне стоит сделать только один звонок и ваше кафе прикроют! – он демонстративно достает телефон. Его даже в продаже ещё не было. А у Марка был. Поправил жутко дорогие часы. – Хочешь?