Кейт кивнула в знак согласия. Она уже пребывала в изумлении от количества людей, наводнивших улицу. В воздухе витало заразительное возбуждение, потому что кругом что-то кричали мужчины, возбужденные лошади тихо ржали, остальные животные фыркали. Кейт не могла оторвать взгляда от крупных животных, толпившихся в загонах, от этой огромной массы, в которой сконцентрировалась неугомонная сила. Чувствовалось, что необузданная жизнь била в этом месте ключом, и это приводило Кейт в настоящий трепет.

Ковбои, присматривавшие за животными в загонах, стояли группами, прислонившись к забору или к деревьям. Они мирно беседовали друг с другом, курили. Они вовсе не показались Кейт дикими, а именно такое впечатление у нее сложилось по зловещим рассказам Ханны. Впрочем, покрытые дорожной пылью погонщики не слишком заинтересовали Кейт. Она обводила взглядом толпу, высматривая не похожую на все остальные фигуру Джесси Форбс. Увы, она пока еще не приехала.

Кейт пришлось довольствоваться фотографированием происходящего вокруг, и вскоре она с головой погрузилась в процесс. Она выставила несколько пластин, собираясь запечатлеть людей, спокойно дожидавшихся начала аукциона. Дело это было довольно трудоемкое: нужно было очень быстро фиксировать мокрые пластины, в противном случае их поверхность могла высохнуть, лишив ее изображения, которое девушка так тщательно ловила. Она уже выставляла последнюю пластину, когда услышала под ухом Джона.

– Мисс Кейт, давайте-ка я лучше уберу эту штуковину отсюда, – убеждал ее Джон. – Здесь сейчас стадо погонят, вы чересчур близко стоите.

– Еще пятнадцать секунд, и все, Джон, – спокойно ответила ему Кейт. – Экспозиция была отличная, пожалуй, лучшая за все утро, и она не собиралась ее губить. У нее ушел почти целый час на приготовление смеси из яичного концентрата и химикатов, которая наносилась на фотопластины, и еще больше времени – на экспозицию всех пластин. Она не могла позволить себе потратить пластину впустую или, хуже того, не получить снимка из-за спешки.

– Пожалуйста, мисс Кейт! – крикнул Джон, дернув девушку за рукав.

Кейт была под черной накидкой, наброшенной на камеру. Она услышала какие-то приглушенные крики справа от себя и почувствовала, как задрожала подставка камеры. Хотя громоподобный топот копыт становился все громче и громче, она даже представить не могла, что творилось поблизости.

– Три, два, один… – прошептала она, закрыла затвор камеры и выбралась из-под накидки. После чего она воскликнула «ох!» и, остолбенев от страха, схватила Джона за руку.

В каких-то футах двадцати от нее мчался сплошным потоком табун лошадей. Дюжина ковбоев скакала туда-сюда позади стада, направляя животных в открытый загон. Со всех сторон Кейт окружили мужчины, они кричали и размахивали своими шляпами. Ее окутали клубы пыли, и Кейт, спотыкаясь, стала отступать назад под прикрытие деревьев. Она кашляла и терла глаза, слезившиеся от пыли. У Джона хватило ума схватить камеру, когда он рванулся вслед за Кейт к деревьям. Он что-то кричал ей, но его слова невозможно было разобрать из-за криков людей и буйствовавших лошадей.

Сквозь катившиеся из глаз слезы Кейт смотрела, как ковбои загоняли отставших животных в загон. Предводитель ковбоев наклонился в седле и захлопнул ворота, ведущие в загон. Потом, хлопнув громадную лошадь по шее и резко пришпорив ее, всадник помчался прямиком в сторону Кейт и Джона.

Встревоженная Кейт подошла поближе к своему другу, видя, что ковбой скачет прямо на них, снова вздымая облака пыли. Она была уверена, что сейчас их просто затопчут. Когда несущаяся лошадь оказалась в считанных, как показалось Кейт, футах от них, она увидела, как наездник приподнялся в седле и слез с лошади до того, как она остановилась. Не успела Кейт перевести дух, как ковбой, вымазанный в грязи с головы до ног, схватил Джона за грудки.