Я то знаю, о чём она думает. Переживает, что я влюблюсь в какого-то иностранца, потеряю голову, заброшу учёбу. Того хуже — в подоле принесу. Мы же видели с ней, какими они бывают: подкачанные, рельефные, смуглые, темноволосые, высокие, сексуальные самцы. Если бы не один полублондин, покоривший моё сердце с первого взгляда четыре года назад, я бы, пожалуй, любовалась теми, на фоне которых фотографировалась моя тётя Катерина. Океанский пляж и загорелые спасатели в оранжевых шортах — тот ещё визуальный оргазм…

— …В общем, я не могу не переживать, Анечка. Как только самолёт приземлится — перезвони мне. И помни про «защиту». Ты уже девочка взрослая. Не теряй голову. Сначала получи диплом специалиста, затем о парнях думай. Их много, а ты у меня одна. Умница-красавица неполных двадцати лет. Помни притчу о сорванном цветке.

— Мам, всё будет хорошо, — заверяю её, прислушиваясь к информации диспетчера. — Мне пора. Объявили паспортный контроль.

Обнимаю её крепко-крепко и целую единственного самого дорогого человека на земле.

С отцом не общалась с тех пор, как он от нас ушёл к другой женщине. Мне тогда было четырнадцать лет. Папа собрался и уехал на заработки в другую страну со своей любовницей. Мама долго плакала, тяжко переживала развод. Мы с её родной сестрой часто просиживали рядом с ней ночами, пока тётка сама не укатила за тридевять земель в поисках лучшей жизни. Вот тогда я себе поклялась, что мой избранник никогда меня не бросит. Я найду себе самого чуткого, нежного, красивого, уверенного в себе мужчину, за которым я буду, как за каменной стеной.

И я нашла его.

Совершенно случайно, на другом конце мира.

Но он пока не знает, что моё сердце полностью принадлежит ему вот уже четыре года.

Впрочем, об этом чуть позже…

— Ну всё, мам, мне пора, — хватаю свой любимый чемодан за ручку и, поцеловав маму в щёку, отправляюсь на регистрацию.

— Счастливого пути, деточка! Звони чаще! — доносится мне в спину.

— Обязательно, мамуль! — отвечаю, занимая место в очереди.

После успешного прохождения таможенного контроля и пары часов, проведённых в зале ожидания, наконец-таки оказываюсь в самолёте. Прячу ручную кладь в ячейку и сажусь в кресло рядом с иллюминатором. Пока не объявили взлёт, набираю по вайберу тетю Катю.

— Привет, теть Кать! — говорю в весьма приподнятом настроении, томясь ожиданием поскорее к ней прилететь.

— Ой, Анька моя, ну наконец-то! Ты уже в самолёте?

— Ага, — сияю счастливой улыбкой. — Меня встретит кто? Или взять такси?

— Никаких такси! — протестует тётка. — Мало ли, какие извращенцы их водят в столице. Я договорилась. Тебя встретит сын моего хозяина, сеньора Сантуша. Тот самый, по которому ты сохнешь до сих пор.

— Ты шутишь? — сердце пропускает удар. Я шумно сглатываю, выпучивая на родственницу глаза. — А раньше почему не сказала? Я к нашей встрече совсем не готова. Совсем… — почти шёпотом произношу.

— Старый адвокат забрал своего водителя и отправился с ним в командировку. Пришлось звонить его сыну. Анька, да он старше тебя на пятнадцать лет! Ты серьёзно? Бросай эти детские привязанности. Сдался он тебе. Я думала, всё давно прошло.

— Ещё как сдался! Не начинай. Не нужно советов, лучше поддержи меня. Боже, теть Кать… — начинаю нервно ёрзать попой по сидению. — Вот как я теперь спокойно долечу? А? Я ж, как на иголках, буду сидеть. Он наверное изменился? Да? Или остался прежним, как на той фотографии, что ты отселфила в то Рождество?

— Я вижусь с ним очень редко, Анют. До того, как они с отцом сильно поругались, Итан жил у него на вилле. Года два прошло, как он покинул адвокатскую контору отца и ушёл работать в полицию. Переехал в столицу. Там у него своя квартира имеется. Полгода назад приезжал на день рождение младшей сестры. С тех пор, возможно, седины добавилось.