– Ты! Я ждала тебя, а ты был с этой овцой! С человечком! Променял меня на простолюдинку!

– Рот свой закрой! – давлю ее взглядом и она вся съеживается. – И не смей повышать голос и пытаться меня строить, поднимать на меня руку, – ей я это не позволю. – Это так тебя учили разговаривать с мужчиной?

Она отшатывается от меня как от огня.

– Мы еще не женаты. И ты права не имеешь требовать от меня верности на этом этапе. А за твое поведение. Я отказываюсь заключать брак.

Инга ахает и закрывает рот рукой. Для нее, это смерти подобно. По их законам она вроде порченной. Больше ни один мало-мальски годный оборотень не приблизится к ней.

– Простите, Альфа. Я вела себя неподобающе. Прошу, только ничего не рассказывайте моему отцу, – опускает голову.

– Пойдёмте, я провожу вас до комнаты, – Герман резко взмахивает рукой.

– Герман! – окликаю его. Ты хотел о чем-то поговорить.

– Позже, – обрывает он.

Злится на меня, что я сорвал брачный обряд?

– Что вы делаете? – заспанная кухарка удивленно открывает рот.

Альфа в белом фартучке и с закатанными до локтя рукавами на кухне, переворачивает бекон. К такому ее жизнь не готовила.

Думает, что все еще спит. Неудивительно. Непривычное зрелище.

Я никогда не заходил на кухню, тем более никогда не готовил еду. Надеюсь это съедобно.

– Не хотел тебя будить.

– Да что вы, господин, мне несложно! – надевает поварскую шапочку и спешит ко мне на помощь.

– Не беспокойся, Ирма. Я сам.

– Извиниться перед Ингой хотите? – надо же. Уже все в курсе, что я прокатил Ингу с брачной ночью.

– Не перед ней.

– Оу, – Ирма часто моргает, но благоразумно держит свое мнение при себе. – Сонечка сегодня приходила.

– Я знаю.

Притворился что не заметил, как они с Сардором крадутся к потайному ходу. Пусть хоть вещи возьмет, раз я передать не могу.

– Так значит вы простили парня и дочку? – с надеждой спрашивает она.

– Его нет. А дочка… Я и не обижался на неё. Просто Соня сделала свой выбор. Надеюсь она со временем поймет, что с ним ей не по пути. Я помогу ей определиться, – она недоверчиво щурится.

– Бедная наша крошка. Связалась с изгнанником. Как там она? – вытирает краем фартука слезы. – Убежала в подвенечном платье! Ни денег, ни машины. Я же растила ее вот с таких лет!

Сжимаю челюсть. Такая короткая послушная девочка и такого бунта я от нее не ожидал. Напором не возьмешь. Придется действовать по-другому.

Укладываю бекон на тарелку. Ставлю тарелку с бутербродами. И абрикосовый сок.

– Цветочки нарвать из сада? – кухарка не может скрыть ехидства в голосе. – Простите, господин. Просто такая забота о простит… – давится словами под моим взглядом.

– Не надо. Я уже.

Ставлю белые бутончики роз в небольшую вазу.

– Ну, раз вам ничего не нужно, я пойду. Посплю часок? – киваю и с подносом иду в свою комнату.

Застою Женю возле зеркала – потайного входа. Вот как она выбралась. Пора сменить название. А то что же это за потайной ход, если про него знает столько народа.

Она упирается ладошками в стекло, и давит. Пиджак, к слову, единственная одежда на ней, приподнимается и взору открывается аппетитная голая попка.

Боги, дайте мне сил не сорваться.

– Тебе лучше?

Она вздрагивает, резко поворачивается и морщась бежит к кровати, ныряет под одеяло, натягивая его до самого носа. Сажусь на кровать и ставлю перед ней поднос.

– Голодная? – в животе Жени начинает урчать. – Садись. Ешь.

– Не могу.

– Ладно, – пожимаю плечами и беру с подноса бутерброд.

– Эй! Не могу сидеть! – она поворачивается на бок и вилкой цепляет бекон. Ест как оголодавший волчонок, громко чавкая и прихлебывая соком. – С утра ничего не ела, – поясняет с набитым ртом.