Валид молчит. Невозможно объяснить, но я чувствую его взгляд. Скользит по острым лопаткам. Задерживается на моей пояснице. Уколами изучает ягодицы.

Дальше. По ногам.

Мурашки покрывают кожу вслед за вниманием Валида. Я кусаю губы. Сердце грохочет. Уверена, мужчина его тоже слышит. Обнимаю себя за плечи. Жду новой пошлости.

– Жопа зачетная, – комментарий Валида не задерживается. – Но зря так повернулась.

– Почему? – уточняю, хотя не уверена, что действительно хочу знать ответ.

– Надо смотреть, кто к тебе подбирается. Я бы напал, нагнул и…

– Вы и так это сделать можете.

Перебиваю до того, как мужчина закончит. Его фантазии пугают, заставляют представлять, как это будет, если Валид действительно воплотит всё в реальность.

Дрожь становится моим главным спутником. Как и сухость во рту. Прислушиваюсь к тишине, не решаясь снять белье. Или Палач заставит? Может, договоримся…

Меня резко прижимают к себе, я даже не успеваю сориентироваться. Ладони давят на мой живот, спиной упираюсь в мужскую грудь. Валид поглаживает мою талию, я – не дышу.

– Я же предупреждал, – усмехается, подбородком упирается в мое плечо.

– Нагибать будете? – голос сел, похож на предсмертный хрип. А после вскрикнула – бедро обожгло шлепком. – И бить тоже?

– Баб я не бью. А вот отшлепать тебя – дело благое.

Валид тут же прошелся пальцами по моей ягодице. Погладил, будто утешая. На самом деле, больно не было. Неожиданно. И чуточку жарко. Учитывая силу мужчины – это за поглаживание сойдёт.

– Принципиально на «вы» будешь называть? – губами мазнул по моему подбородку, а в груди всё закрутилось вихрем. – Или так на порку напрашиваешься?

– Нет, просто вы… Ты… Не знаю, не получается. Какой-то блок. Может, этика?

– К старшим уважительно надо?

– К тем, у кого я интервью должна была брать.

– Ещё хочешь? Я тебе такое интервью дам, Александра, закачаешься. Ебейший материал будет.

– Угу. С радостью статью напишу. Для полиции. Им понравится.

– Сучка.

Оскорбление, почему-то, оскорбительно не прозвучало. Скорее из-за того, что Валид произнес мягко, с усмешкой. Но наказание последовало. Мужчина ловко расстегнул мой лифчик, заставляя хвататься за чашечки.

– Снимай, – отступил на шаг. – Там эти металлические хреновины, с ними нельзя. Ошпарят. Трусы можешь оставить, разрешаю.

– Спасибо, барин, – не сдержалась.

Я отбрасываю лифчик и быстро хватаю простынь. Валид меня не останавливает, позволяет закутаться до самой шеи. С раздражением дергаю нитку, которая зацепилась за мои наручники. А после разворачиваюсь к мужчине.

– Я с вами не пойду, – сжимаю простынь одной рукой, вторую протягиваю Хасанову. – Нельзя ведь.

– Сейчас снимем, лапушка, не переживай, – тянется к тем самым иглам. Видимо, это отмычки. – Пару секунд и будешь свободна. Рада?

– Была бы рада, если бы вы ключ не проебали.

– Грязный у тебя ротик, Александра. Я бы им попользовался.

Я молча проглатываю этот «комплимент», а Валид принимается за дело. Несмотря на всё, пальцы у него ловкие. Быстро орудуют железной палкой, пару нажатий – и слышится глухой щелчок.

Я с неверием рассматриваю свою ладонь, будто впервые вижу. Настолько привыкла, что на запястьях оковы, что без них даже не по себе. Потираю раздраженную кожу, прижимаю руки к груди.

– Всё, – подмигивает. – Почти свободная пташка. Лети.

– Куда?

– В сауну. Будем тебя греть, парить, немного веником отхожу. Или чем другим порадую.

– А можно без этого? Я сама себя порадую, – язык явно теряет связь с мозгом. – То есть…

– Ну, порадуй. Тоже забава. С радостью посмотрю, Александра, как ты сама себя ласкаешь. Любишь это дело, а?

Пошляк!