И глухой стук, с которым меня впечатывают в стену.

– Наиль! – испуганно вскрикиваю, когда мужчина сжимает мою шею. – Что ты…

– Помолчи, – рычит, и язык немеет. – Ты дохрена на себя взяла, Ярослава.

Полное имя служит хлёсткой пощёчиной. Трезвею вмиг, теряя и смелость, и свои безрассудные планы.

Голос Наиля вибрирует, переливается всеми оттенками злости. Пальцы сжимаются сильнее, дышать становиться сложнее.

Не из-за хватки. Просто всё к черту в теле отказывают.

Громов держит крепко, даёт прочувствовать его силу. Но при этом настоящей боли не причиняет.

По глазам вижу – он может.

– Я не терплю, когда из меня лоха делают, – большим пальцем поглаживает кожу. – Особенно перед левыми людьми.

– Они знакомые…

– Пиздеть мне не нужно, сладкая. Ты свои финты с сопляками из универа проворачивай. Со мной – не надо.

Последнюю фразу почти можно принять за просьбу. Настолько тихая, простая.

Если бы не ледяные иголки люты, которые впиваются в кожу.

Внизу живота скручиваются нити страха, тяжелеют. Голова кружится, сердце с ума сходит.

Сталкиваюсь с голубыми глазами. Смотрю, не зная, что сказать. Внутри пустота. Болезненная, чёрная.

Одна мысль стучит – доигралась.

– Видимо, я был слишком добрым. Не ценим, сладкая, да? – Наиль наклоняется, его дыхание жжётся.

– Нет. Да. То есть – ценю.

– Незаметно. На что ты рассчитывала? Сбежать, а дальше? Я думал, что до тебя уже ушло. Ты нигде от меня не спрячешься. Я всё, бля, про тебя знаю. От и до. Адреса подружек, родственников. Раз на красный перешла – а это всё в досье.

Слова мужчины эхом отдаются в голове. На глаза накатываются слёзы, размывают картинку.

– Сбежишь? – хмыкает с улыбкой, почему-то немного расслабляется. – Мне не западло будет приехать. Лично тебя вытащить. Где бы ты ни пряталась. И разобраться с теми, кто помешает. Доходчиво?

– Да, – хватаю густой воздух. – Прости.

Наиль кивает. Отступает ровно в тот момент, когда открываются дверцы лифта. Первым выходит, одним взглядом зовёт за собой.

Я спешу следом на подкосившихся ногах. Сейчас не рискую нарываться на новую вспышку ярости. Эту едва пережила.

Только не понимаю.

Прошлые мои побеги Наиль с каким-то азартом воспринимал. А сейчас взбесился внезапно.

Почему?

Я нерешительно следую за Наилем. Слежу за тем, как он прикладывает палец к маленькому экранчику. Щёлкает замок.

Не будь я настолько растерянной, даже бы восхитилась. В нашем городе не так много подобных дорогих технологий. Чтобы по отпечатку пальца двери закрывались.

Но сейчас меня больше волнует моё будущее. Тело бьёт мелкой дрожью, несколько слезинок срываются с глаз.

– Не реви, – бросает Наиль раздражённо. – Сама виновата. Если по-хорошему не понимаешь, то приходится жёстко объяснять.

– Не понимаю, – шепчу, но заставляю себя спросить: – Раньше ты так не злился. Ты по-другому реагировал.

– А раньше ты обещаниями не разбрасывалась. Ты что мне в уши лила? Приедешь ко мне и будешь милой. Никаких игр. И что устроила? Не похоже на прелюдию.

Я передёргиваю плечами. Украдкой осматриваюсь. Из прихожей сразу попадаем на открытую кухню. Весь первый этаж – одно огромное помещение. С кухонным островком, диваном. И лестницей наверх.

Взгляд непроизвольно замирает на панорамных окнах. Во всю стену. И вид на город завораживает. Я даже не думала, что есть такие высокие здания в городе.

Рядом останавливается Наиль. Я дёргаюсь, опасаясь его близости. В руках у мужчины стакан, второй – протягивает мне.

Я молча забираю. Пить не хочу. Но как теперь вести себя с Громом – не представляю.

Тру шею, стирая чужие прикосновения. Кожа до сих пор пульсирует, словно мужчина не отпускает.