Вопреки всем стереотипам, она стройная и подтянутая. На вид примерно сорок и говорят, что ей посчастливилось поработать немного в Европе, под началом самого Гордона Рамзи. Сама Анастасия хвастаться не любит, своими талантами и опытом не кичится, потому правда ли это знает только она и нанявшие её на работу Орловы.

Мы с ней познакомились в прошлый мой визит перед Новогодними праздниками, и с первого раза Анастасия Юрьевна очаровала меня. Маленькая и аккуратная, светловолосая и улыбчивая, она казалась невесомой феей, порхающей по просторной кухне, напичканной самыми невероятными агрегатами, словно это не кухня вовсе, а космический корабль.

— С молоком или без? — вырывает из раздумий её мелодичный голос.

Мне неловко напрягать её ещё и собой, но она смотрит на меня своими огромными голубыми глазищами и ждёт ответа, указывая рукой на белоснежную кофеварку.

— Анастасия Юрьевна, не суетитесь… обычный кофе без сахара.

Она грозит мне пальцем, просит называть её Настей и через минуту передо мной на мраморной столешнице стоит чашка с ароматным кофе.

— Булочки фантастические! — восклицаю, прожевав кусочек, а мама смотрит на меня одобрительно.

Ей нравится, когда я проявляю уважение к другим людям, показываю свою воспитанность — у мамы много разных… “загонов”, но я всё равно её люблю. А как же иначе?

За большими французскими окнами шумит сад, я болтаю ногами, сидя на высоком барном стуле, вокруг и щекочут ноздри ошеломительные ароматы выпечки, трав и специй, а Настя с мамой вполголоса болтают то о том, то о сём. Не вслушиваюсь, но когда звучит имя Марка, внутренне напрягаюсь.

А что, если кто-то был свидетелем нашего разговора у бассейна? Если мама узнает, что я “навязывалась” Марку, она мне в голове морально дырку проделает! И будет клевать её, клевать, пока я не взвою. Уж такая она у меня — настойчивая женщина.

А ещё считает, что нужно чётко разделять людей из разных кругов и дружить, общаться только со "своими". Иногда мне кажется, что она пересмотрела в юности индийских фильмов — уж слишком много в ней кастовых предрассудков.

— Ты видела его? — будто бы читает мои мысли мама, а я пытаюсь по выражению её лица понять, не злится ли.

Но нет, она просто спрашивает, а я отвечаю:

— Он плавал в бассейне, когда я возле убирала.

Ну вот, не соврала же? А остальное никого не касается.

— Марк Романович у нас птица высокого полёта, — усмехается Настя и отщипывает от булочки маленький кусочек. — Но он хороший парень, просто характер у него трудный.

Мама молчит, кивает. Не в её привычках обсуждать Орловых, а тем более говорить о ком-то из них гадости или сплетничать.

У меня чешется язык, так хочется узнать, кто та девушка, с которой я столкнулась в холле. Нет, ну а что? Простое любопытство.

— Ой, я тут с девушкой одной встретилась…

— Блондинка? — интересуется мама, и по выражению её лица понимаю: она ей тоже не нравится.

— Ну да, светленькая такая, — пожимаю плечами, изо всех сил стараясь казаться равнодушной. — Красивая.

Скашиваю глаза, слежу за реакцией мамы, а она хмурится, но молчит.

— О да, она очень красивая, — Настя всё-таки откусывает кусочек, мечтательно закатывает глаза и запивает сдобу кофе.

— Это дочка Тихомирова, давнего партнёра Романа Георгиевича, — поясняет мама. — Высокомерная стерва.

Мама сама будто пугается того, что сказала. Озирается по сторонам, комкает в пальцах салфетку, а я глажу её по плечу.

— Ладно, спасибо вам большое, Настя. Булочки очень вкусные!

— Так ты только одну съела, — хлопочет, а я отмахиваюсь.

— Да я сытая уже, хватит рассиживаться. Спасибо вам ещё раз!