Я сдавленно охнула, не веря тому, что происходило.

- Мне стоит повторить? - тихо спросил Герман. - Или ты намеренно решила мне перечить? Хочешь наказания похуже?

- Я… Я не… - в голове творился полный сумбур. А еще было до чертиков страшно. Потому что в глазах Германа была настоящая темнота. Темнота и равнодушие. И это пугало до ужаса. Ведь такой человек способен сотворить что угодно. - Не хочу, - прохрипела я.

- Ты знаешь, что делать.

Был ли у меня выбор? По-настоящему, был ли он? Из двух зол выбирают меньшее.

И я послушно опустилась на колени. Мои волосы по-прежнему были в кулаке у Мороза. А в глазах у него промелькнуло не просто пренебрежение - брезгливость.

Другая рука оказалась рядом с моим лицом, а большой палец весьма ощутимо надавил на губы, заставляя приоткрыть рот. Это было унизительно и гадко. Что сама поза, что то, о чем говорил Герман.

Слезы уже невозможно было сдерживать, и я ощутила, как на щеках появилась влага. Но разве это могло удержать монстра? Нет. Он продолжал издеваться.

- Видишь, Кудряшка? Ты снова на коленях. И пожелай я - откроешь рот и отсосешь, как миленькая. Еще и проглотишь все, что я тебе дам. Так разве ты не шлюха? - Он резал меня без ножа. Каждое слово впивалось в сердце, заставляя слезы катиться все сильнее. - Молчишь? Вот именно. Ты сама выбрала этот путь. И нечего строить из себя благородную леди, раз уж решилась раздвигать ноги за деньги.

Наконец, хватка в волосах ослабла, и я смогла опустить голову, чтобы больше не видеть равнодушного, холодного взгляда, в котором не было ни капли сострадания.

- Не тебе ставить мне условия. Ты - всего лишь моя вещь. И только мне решать, когда у тебя выйдет срок годности. Я определяю, когда ты будешь использована по назначению. Это ясно?

Закусила губу, чтобы не заплакать в голос. Я даже представить не могла, что человека можно было унизить вот так - просто словами и безразличием.

- Ясно… - едва слышно ответила я, боясь, что иначе экзекуция продолжится. 

- Ты здесь только потому, что я так захотел. И если я предложил тебе что-то, то лишь потому, что это - знак моей доброй воли. 

Сидя на полу, я видела, как Мороз обошел меня и направился к лестнице. 

- Тебе стоит запомнить свое место, чтобы не было напрасных ожиданий. Иначе разочаруешься. 

Холодные, равнодушные слова, после которых я осталась одна, на полу. Заплаканная и униженная. Опять.

19. - 18 Есения -

Очередной урок от Германа оказался жестоким. Хотя могло быть и хуже - он мог бы заставить меня и правда сделать минет. А мог взять прямо там, мог воспользоваться условиями контракта...

Это я осознала, только когда слезы закончились, а сама я не смогла отогреться даже в горячем душе. 

Так и лежала, завернувшись в одеяло, и дрожала. Стоило закрыть глаза, как я снова видела этот холодный, равнодушный взгляд, полный отчужденности и безразличия.

И никак не могла понять - как это могло сочетаться в одном человек. Я же видела, слышала  его слова в детской. Неужели ту, другую сторону, он не показывал никому? Неужели никто не был достоин человеческого отношения?

Я этого не понимала…

Промаявшись полночи, задремала ближе к утру. Так что настроение у меня, естественно, на следующий день было поганое. Во-первых, к маме я так и не смогла отпроситься. Во-вторых, слова Германа меня очень сильно задели. В-третьих, мне и самой было гадко от того, на что я собиралась согласиться.

Поэтому когда мне принесли еду, а охранник заговорил со мной, я даже не сразу поняла, что он мне сказал.

- Что? - переспросила я.

- После завтрака велено вас отвезти в городскую больницу.