Важным шагом научно-практического освоения темы музеефикации событий войны стало «Руководство к собиранию материалов по истории Великой Отечественной войны», разработанное по поручению Наркомпроса РСФСР профессором Научно-исследовательского института краеведческой и музейной работы Н. М. Коробковым и разосланное по подведомственным Наркомпросу учреждениям в конце 1942 г. В нем была изложена программа комплектования материалов по современности, давались профессиональные методические рекомендации по организации собирательской работы, а также по вопросам хранения и использования собранных коллекций. Исходя из особенностей времени, Коробков в качестве основной задачи этого комплектования рассматривал формирование источниковой базы для создания выставок и экспозиций, посвященных войне[39]. Характеризуя комплексы собираемых музеями артефактов, автор «Руководства…» оговаривал необходимость акцентировать внимание на вещевых и изобразительных материалах, обходя различные письменные источники – как относящиеся к сфере интересов Главного архивного управления НКВД СССР. Такая «оговорка» неслучайна: она является эхом острой межведомственной дискуссии. Дело в том, что 18 июня 1942 г. Наркомпрос РСФСР издал инструкцию «О сборе вещественных и документальных материалов Великой Отечественной войны», которая в числе многих других объектов предписывала музейщикам собирать листовки, объявления, письма, приказы и распоряжения гражданских и военных органов управления[40]. Это, как свидетельствуют архивные документы, вызвало неудовольствие заместителя Наркома Внутренних Дел СССР С. Н. Круглова. Неудовольствие это вылилось в письмо, адресованное наркому просвещения В. П. Потемкину. Круглов требовал отмены инструкции «подчеркивая исключительное право Главного архивного управления на сбор документальных материалов»[41]. Наличия в Инструкции указания на необходимость согласовывать сбор печатных источников с местными органами Наркомата внутренних дел Круглову оказалось недостаточно. И Потемкин предпочел искать защиту в ЦК ВКП(б). Судя по тону письма, с которым он обращается к главе Управления агитации и пропаганды Г. Ф. Александрову, ситуация была напряженной. «Главному архивному управлению НКВД предоставлено право сбора и учета документального материала, в том числе и право изъятия отдельных документов из музеев, однако нет запрещения Народному комиссариату просвещения и его учреждениям, в частности, музеям, собирать материалы, необходимые для их нормальной пропагандистской и научной работы… Считаю что музеями системы Наркомпроса РСФСР проводится большая и очень важная по своему значению работа по сбору, экспонированию и сохранению материалов о нашей исторической эпохе работа, которую надо поощрять и поставить еще шире, а не свертывать»[42]. Инцидент в результате «замяли», и сбор документальных экспонатов продолжился.

В этот период тематика выставок музеев менялась в сторону их актуализации. Так, экспозиция «Разгром немецких оккупантов под Москвой» была создана в Центральном музее Красной Армии к 24-й годовщине РККА – в феврале 1942 г. На ней экспонировались документы, плакаты, лозунги, листовки, зарисовки фронтовых художников, уникальные фотографии, богатейшие трофеи: военное снаряжение противника и его оружие, карты, бинокли и т. д. Она была своеобразным учебным пособием: для посещавших ее бойцов и командиров коллектив музея организовывал специальные консультации с демонстрацией приемов владения трофейным оружием и его устройства. По мере развития событий на фронтах войны эта выставка оперативно пополнялась новыми материалами и в конце 1943 г. уже имела три дополнительных раздела: «Разгром немцев под Сталинградом», «Провал летнего наступления немцев в 1943 г. и победоносное наступление Красной Армии», «Укрепление антигитлеровской коалиции». К этому времени Центральный музей Красной Армии начал готовиться к перестройке всей экспозиции и созданию нового ее отдела, посвященного боевым действиям частей Красной Армии и Военно-Морского Флота на фронтах Великой Отечественной войны