Хью будто окатило горячей лавой. За то, что он не посмотрел вниз, ему впору ставить памятник в каком-нибудь монастыре.

Майя склонилась и ткнулась лбом в лоб.

— Прости меня еще раз, — почти неслышно прошептала она

Как хорошо она всё понимает… И как быстро бьётся пульс на её шее…

— Всё ради работы, да? — хмыкнул Хью.

Или нет? Было бы хорошо, если нет. Даже замечательно.

— Ну всё, ребята, — врезался в мозг резкий фальцет. — Супер. Хватит. Пора собираться и сваливать отсюда.

Долбаный. Придурок. Томас.

Майя резко отпрянула. Поспешно. Скатилась с Хью, схватила одеяло и обмотала себя настолько, насколько могла. С пола поднялся белый кокон.

— Я быстро, — пробормотал кокон, согнулся, подхватил двумя пальцами валяющуюся футболку и скрылся в ванной.

Хью приподнял голову и стукнулся затылком о подушку. Жаль, там подушка. Лучше бы были голые доски пола, способные выбить из мозга всё скопившееся там желе. Он обреченно посмотрел на закрытую дверь, выхватил из-под головы подушку и запустил в идиота-фотографа.

— Ну ты и кретин, — прошипел он сквозь зубы.

.

***

.

Майя открыла кран, набрала воду в ладони и плеснула в лицо. Прохладные струи тут же побежали по шее, на ключицы, утонули в футболке. Она выпрямилась. Рывком прочесала мокрыми пальцами волосы и сжала их на затылке. Всмотрелась в отражение. Лицо горело. Холодная вода его немного остудила, но щеки всё еще были красными. В глазах стоял нездоровый блеск.

Или, наоборот, здоровый?

Так блестят глаза у влюблённых или психически больных людей, что, в принципе, синонимы. Но лучше бы ей быть психически больной.

Майя ударила по смесителю, подняла подол футболки и отёрла лицо: полотенца в этом прекрасном месте не предусматривалось. Перед кем она провинилась, чтобы оказаться здесь за две недели до собственной свадьбы? Кому так подпортила жизнь? Всё же шло нормально, если рутину вообще можно назвать нормальной. Да, Мартин чудил и раздражал всё больше, но это ведь должно пройти однажды…

Но сердцу было плевать на долгосрочный план. Как только Майя оказалась под одним одеялом с барменом Хью, сердце забилось в груди со скоростью отбойного молотка. И виновата сама Майя. Нечего было соглашаться на откровенную фотосессию, даже за пять сотен. Слишком располагающая обстановка, слишком привлекательный партнёр. Большой, сильный, но смешливый и такой… лёгкий. С ним оказалось неожиданно легко находиться рядом.

Так легко, что даже страшно.

Краска снова прилила к щекам. Чёрт, это надо прекращать. Майя снова открыла кран, набрала полные ладони воды и, задержав дыхание, уронила в них лицо. Всё будет нормально. В жизни каждой женщины периодически случаются «автобусные» влюблённости. Они заканчиваются, как только кто-то выходит на своей остановке, и жизнь продолжается.

Остановка Хью и Майи вот-вот наступит.

Майя опять выключила воду, смахнула капли с лица и решительно вышла из ванной.

За время её недолгого отсутствия в комнате стало заметно пусто. Исчезла постель с ковра, одежда со стула и стола перекочевала с вещевую сумку Томаса. Занавески больше не качались от сквозняка: окно успели закрыть. Всё готово для того, чтобы покинуть арендованное помещение.

Томми сидел прямо на столе и, сдвинув брови, вглядывался в экран фотоаппарата, периодически переключая кнопки. Хью устроился на диване, скрестив татуированные руки на груди в белой майке. Свою футболку он до сих пор не надел. Почему-то.

— Май, — сухо бросил Томми, не отрывая хмурого взгляда от фотоаппарата. — Еще пять минут твоего драгоценного времени. Я тут подчистил некоторые фотки, и момента на диване осталось меньше всего. Вы там еще зажаты, почти ничего нормального не вышло, — он наконец поднял взгляд. — Давай еще раз, а?