И один его взгляд заставляет внутренности скручиваться в тугую пружину. И это при том, что во взгляде не проскользнуло ни грамма похоти или чего-то такого. Только заинтересованность. И ирония.

Стоящий возле стола Томми вдруг хлопнул в ладоши, разрушая создавшуюся тишину.

— Ну что, давайте начинать, — скомандовал он. Упёр кулаки в бока и оценивающе прошёл взглядом по фигуре Майи. — Брось уже эту тряпку куда-нибудь.

Легко сказать «брось». Не его же рассматривают, как муху под микроскопом. Но нужно как-то возвращать себе профессионализм. Майя набрала полную грудь воздуха, отлепила от себя футболку и отшвырнула к остальной одежде. Ткань не долетела до кучи, расправившись и спланировав на пол на полпути. Плевать. Майя осталась стоять в своих джинсовых шортах и коротком тонком топе, надетом на голове тело.

Бармен Хью на диване чуть заметно встрепенулся. Неужели тоже волнуется?

Майя скрестила руки на груди. Это не скрыло её голый живот, но дало иллюзию. Она сделала шаг по комнате и повернулась к Томми.

— Как будем начинать?

Он задумчиво огладил козлиную бородку. Смешно.

— Я думаю, сначала вы постоите, потом перейдёте на диван, потом можно спуститься на ковёр. А, чёрт… — Том поскрёб пальцами гладкую скулу. — Я не подумал. Хьюго слишком высокий, стоя у вас ничего не получится…

Он не закончил мысль. Внезапно по комнате прокатилось громкое раскатистое фырканье. Следом за ним зарокотал басистый хохот. Том крутанулся на пятках, Майя повернула голову туда, где сидел Хью: он зажал пальцами переносицу, хохот перешел в сдавленное хихиканье, отчего массивные татуированные плечи крупно затряслись.

Губы Майи дрогнули.

— Простите, — проплакал Хью басом, отнял руку от переносицы и выставил вперед ладонью. — Продолжай, Томми.

Том скорчил недовольную гримасу.

— Майя, садись рядом, — он щелкнул пальцами и ткнул в сторону дивана. — Хьюго, расстёгивай штаны.

Она уже сделала шаг по направлению к дивану, но тут же запнулась.

— Что? — вопрос вырвался как-то сам.

— Да ты охренел? — ошарашенно вскинул брови громила.

Томми закатил глаза. Явно начал раздражаться.

— Боже мой. Как же с вами тяжело… Вы из одного монастыря сбежали? — он снова ткнул пальцем в диван. — Хьюго, вытяни ремень из джинсов и расстегни ширинку. Я не предлагаю тебе снять трусы, монашка ты моя. Майя, садись рядом.

Лицо большого мужчины вдруг стало серьёзным. Густые брови сошлись на переносице, в тёмных глазах мелькнул злой огонь.

— Еще раз скажешь что-то такое, и я проломлю тебе лысину, — тихо, но веско проговорил он.

Сильно.

Томми вдруг растерял всю свою браваду. Его худенькие плечи согнулись, голова втянулась в шею, как у птенца. Майя мысленно хохотнула. Не вслух. Вслух было бы слишком оскорбительно.

— Прости, — выдавил Том. — Просто вы какие-то зажатые... Может, вам поболтать? Я пока могу сходить за кофе, — услужливо добавил он. — Этажом ниже есть автомат.

— Гони, — Хью мотнул головой в сторону выхода. — Мне двойной эспрессо. Майе капучино… — он перевел на неё хмурый, но вопросительный взгляд. — Нормально? Может, латте?

Джентльмен…

— Капучино сойдёт, — она кивнула, сделала еще несколько шагов по комнате. Опустилась на диван и зажала ладони между колен.

Томас, не говоря ни слова, вылетел вон. Занавески на большом окне всколыхнулись, сквозняк снова громко хлопнул дверью.

Наступила тягучая тишина.

Майя задумчиво уставилась в серое дверное полотно. Удивительно, каким послушным сделался Томми. Он, вообще, часто забывался и выходил за рамки, но впервые нашлась модель, которая заткнула его. Обычно его терпели и молчали. Опускали головы, улыбались, втихаря поскрипывая зубами. Всем нужны деньги. Никто не хочет впасть в немилость.