Глаза господина Унтерберга округлились, он даже рот открыл от удивления! А затем он быстро посмотрел направо и налево, чтобы убедиться, что его никто не видит.

– Ну хорошо, – шепнул он. – Спокойно, оптимистично, беззаботно. Покатаемся, пока не позвонили из школьного совета.

Его голова исчезла из окна, и вот директор уже выбежал во двор.

Фьелле О-О-ОЧЕНЬ сильно раскрутил господина Унтерберга, и Эмиль, Лия и Теодор рассмеялись при виде его удивлённого лица. Тогда и сам директор засмеялся, О-О-ОЧЕНЬ громко, ну просто оглушительно!

Конечно, полёт директора на лапе монстра не мог остаться незамеченным. Постепенно вокруг Фьелле собрались ученики, многие перешёптывались и смеялись. Господин Унтерберг тоже становился всё веселее и веселее.

Лишь пара учителей, как раз выходивших из школы, и несколько родителей, пришедших встретить своих детей, укоризненно качали головами. Мама Гарри, работавшая в полиции, нетерпеливо постучала ногтями по металлическим наручникам, закреплённым у неё на ремне.

– Пойдём скорее, Гарри, нам пора ехать, – позвала она, вскинув брови. – Невероятно! Для директора школы подобное совершенно недопустимо!

Наконец Фьелле поставил господина Унтерберга на землю и попрощался с ним. Тот сорвал пучок съедобных цветов и ненадолго опустил мохнатые лапы в бассейн.

– До завтра! – крикнул он ученикам и родителям и потопал в школу, оставляя за собой мокрые следы.

Эмиль и Фьелле прошли через парк, по мосту через Флузе и направились к «Хлеболюбу» на Рыночной площади.

– Хотите свежие клёцки с сыром? – предложила Антье, мама Эмиля, раскладывая еду по тарелкам: три обычные для Хансенов и одна гигантская для Фьелле.

– Как же они вкусно пахнут! – восхитился Фьелле. – Только цвет какой-то скучный: жёлтые клёцки с жёлтым сыром. Сюда бы немного зелёного!

– Клёцки не могут быть зелёными, – улыбнулась Антье и подвинула Фьелле тарелку рубленой петрушки. – Но мы отлично знаем, что ты любишь, мой дорогой.

– Спасибо! – Фьелле вывалил петрушку в свою тарелку и принялся за еду. – Обожаю клёцки!

Вторую половину дня друзья провели в хижине на берегу Флузе. Начался дождь. Фьелле забрался в своё кресло-качалку, Эмиль устроился возле него. Их колени были укрыты пёстрым вязаным пледом монстра.

Некоторое время друзья почти не шевелились. Капли дождя громко стучали о деревянную крышу хижины. Ручной Амадеус влез в открытое окно и перескочил на книжную полку, где стояла мисочка с орехами.

– Хочешь чая? – спросил Фьелле. – У меня есть сушёная мята, шалфей и ромашка с огорода.

Эмиль кивнул. Он с удовольствием наблюдал за тем, как его друг ставил на огонь чайник и клал внутрь травы. Пока чайник не засвистел, Фьелле успел покормить Амадеуса, а потом разлил чай.

Затем с двумя чашками и книгой с полки он вернулся к Эмилю и чуть не раздавил его, влезая обратно под вязаный плед. Эмиль громко отхлёбывал чай, пока Фьелле читал ему вслух «Мою чудовищную жизнь». В книге рассказывали о том, какие приключения ждали разных монстров в мире людей: один из них работал диктором на телевидении, другой ухаживал за детьми в больнице, ещё один и вовсе жил при дворе английской королевы.

Когда Фьелле читал об огромном бананово-жёлтом монстре, летавшем в качестве астронавта на Луну, Эмиль прервал своего друга.

– А кем ты хотел бы стать, когда вырастешь, Фьелле? – спросил он.

Монстр немного подумал.

– Тем, кто я сейчас, – ответил он, взъерошив волосы мальчика с такой силой, что у того застучали зубы. – Просто лучшим другом Эмиля!

– Пока, мама! Пока, папа! Увидимся вечером!

На следующее утро Эмиль схватил в охапку пакет с брецелями, надел рюкзак и вышел за дверь «Хлеболюба». Его мама в торговом зале булочной как раз собирала заказ для Вильгельмины Ратундтат, жены главы города Флузенбека и своей лучшей подруги.