Под подкоркой время от времени билась одна мысль «за что?».

Я ведь училась в школе на отлично, а после стала прилежной и старательной студенткой. Всегда возвращалась в общежитие до начала комендантского часа, не гуляла с парнями, растрачивая свою жизнь впустую. Никогда не ходила на бессмысленные тусовки с друзьями, наоборот, хваталась за любую возможность, чтобы заработать лишнюю копейку, дабы облегчить жизнь родителям. И что я получаю в итоге?

Бессонные ночи перед сессионной неделей и кучу растраченных нервов, неуд по трём из пяти зачётов и один единственный не сданный предмет. Профильный!

Из кучи подписанных приказов для передачи, по-моему, можно было сложить целый бумажный домик. Я бы даже сказала, что дворец. И прилежащий к нему городок.

Но страданиям всегда приходит конец. Так говорила моя бабушка, и пусть я ей, конечно, не особо верила, приходя с новым синяком, полученным в результате удара от качелей, но уважала.

– Свобода! – прикрыв глаза от удовольствия, промолвила, вдыхая живительный воздух, так отличающийся от концентрированного запаха пота в салоне маршрутки, как только вывалилась из тесного кузова УАЗика.

Это было фатальной ошибкой!

Только я сделала шаг в сторону белокаменных стен университета, как мои бедные кеды тут же поприветствовала грязная лужа, так некстати собравшаяся после прошедшего прошлой ночью дождя. Так и замерла, стоя по щиколотку в грязной воде, пытаясь сдержать поток рвущейся наружу нецензурной лексики.

– Санечка, привет! – голос Оксаны, моей не самой близкой одногруппницы, отвлек от душевных терзаний, и я обернулась.

Оксана Миронова, как всегда, одетая по последнему писку французской моды, шла в мою сторону неторопливо. Ее босоножки на тонком высоком каблуке отстукивали особый ритм, так походящий на звук вбивания гвоздей. И если вспомнить о том, как началось утро — в мой гроб.

Шикарная блондинка с сочной фигурой, на которую засматривался каждый второй студент нашего вуза, ещё с первого курса мне не особо нравилась. Да, несомненно, по сравнению с ней я была убогой серой мышью. Кудрявой причём, оттого и более нелепой. И всё же, неужели, парни не ценят в девушках то, что не даровано природой и личной командой косметологов? Мозг, например.

– Ты чего это...в луже стоишь? – Оксана тормознула ровно возле меня, изящно обступив лужу стороной, и начала бомбардировать вопросами. – Опоздала? – участие в её голосе звучало уж слишком притворно.

А взгляд а-ля "ты дура? " только сильнее выводил из себя. Но я держалась, ибо знала, что Оксана не плохая. Глупая немного, помешанная на маникюре и шмотках, но кто без греха?

– Нет, глубину лужи измеряю, – съязвила, делая шаг вперед, к спасительной суше.

Когда рот блондинки удивленно распахнулся, я лишь закатила глаза. Чего с неё взять? Хотя…

– Слушай, а у тебя, случаем, запасной обуви нет? – обратилась к ней, подавив свою мнимую гордость и неприятие. Что только не сделаешь, лишь бы грымза на вахте, не задавая лишних вопросов, пропустила внутрь.

– М-м-м, есть, – задумалась одногруппница, которая, видимо, совершенно не торопилась на занятие. – А тебе зачем?

Святая невинность!

– Да, брось, я пошутила, – захихикала она. – Пойдём, в машине.

И поцокала своими каблучками в обратную сторону, не оборачиваясь.

– Век тебе буду должна, – скрипя зубами произнесла, не прельщаясь быть должницей Оксаны, и последовала за ней, оставляя после себе характерные следы на сухом асфальте.

Блондинка довольно быстро «доковыляла» на своих метровых туфлях до припаркованного авто цвета яркой фуксии и достала с заднего сидения сестер-близнецов своих босоножек.