Да, я очень счастлива, потому что смогла столько выучить за последние два года. Но я и до этого была знакома с мусульманами, которые… Я не знаю, как сказать это слово по-английски… – мы договорились, что, несмотря на то что мы обе испанки, свой рассказ она будет вести на английском. – «Останавливаются, – говорит она по-испански, а после вновь возвращается к английскому, – в своем познании и не идут вперед. Напротив, я сама и люди, с которыми я общаюсь, стремимся узнать все».

Для меня конечной целью является то, что приходит после смерти.

Если ты истинная мусульманка и понимаешь, что для верующих эта жизнь – всего лишь временная забава, не больше чем развлечение, в котором ты подчиняешься своим желаниям; истина и истинная жизнь приходят после, и все это не больше чем работа твоей фитры, ты можешь следовать своим естественным склонностям, своим собственным инстинктам.

Ошибка, которую совершают многие мусульмане, – они не помнят о божественном милосердии и начинают видеть в своей собственной религии нечто устрашающее. Они рассматривают обязанности только в качестве действия. Но быть мусульманином – это куда в большей степени о покаянии и твоей собственной связи с Богом.

Как я себе это представляю? Сначала мне хотелось бы закончить обучение психологии. Я сейчас на втором курсе, а их четыре. Прямо сейчас я задаюсь вопросом, хочу ли я работать по специальности… Я познакомилась с молодым человеком, и мы собираемся пожениться.

Путешествие из Багдада в Эрбиль

Мы в положении, которое и вообразить нельзя: самолет с курдским экипажем пролетает над «Исламским государством» посреди грозы. Мой сосед с места 1B пытается сохранить равновесие, вжимая подошвы ботинок в стену туалета самолета авиакомпании «Загрос Эйрлайнс».

Багдад, пробудившись утром 22 февраля 2016 года, сразу отдался на милость ветра и дождя. Когда мы вылетели из терминала внутренних рейсов «Ниневия», Эол начал настойчиво угрожать стабильности нашего самолета. Мы были в руках пилота, который прикладывал все усилия, чтобы удержать в воздухе этого необузданного бумажного змея.

Кинув последний взгляд на ясную землю после взлета, я увидела в окошке иллюминатора дворец. В коридоре стюардессы идеальным дугообразным движением выбрасывали пакеты из красного картона с бутербродами, водой и плитками шоколада. Как сказать им, что это было лишним? Одной рукой они избавлялись от съестных припасов, другой хватались за тележки, словно потерпевшие кораблекрушение – за последнее бревно в бушующем океане.

К тому времени мы уже потеряли из виду и комплекс гигантских четырехугольников из мрамора алебастрового цвета, украшенных изысканными внешними колоннадами, которые венчались куполами в форме луковиц, и многочисленные мраморные башни, будто вырастающие из искусственных озер, на которых Саддам Хусейн приказал воздвигнуть президентский дворец Радвания. Это лишь один из десятков нелепых особняков, которые были разбросаны за три десятилетия абсолютной власти Хусейна по всей территории бывшей Месопотамии.

Читать книгу об истории Ирака, которая, кажется, жила собственной жизнью на моих коленях, оказалось невозможно. Путешествие из Багдада в Эрбиль, сердце иракского Курдистана, должно было занять меньше часа, поэтому я попыталась закрыть глаза, мысленно воссоздавая последний вид Радвании.

Также он был известен под названием Аль-Кадисия – это имя он получил в честь произошедшего в VII веке сражения между арабами и иранцами, которое закончилось победой первых. Это была еще одна идея фикс Саддама: он сравнивал эту битву с восемью годами вооруженного противостояния с Ираном, начавшегося после его вторжения в эту соседнюю страну и длившегося с 1980 по 1988 год. Эти даты были запечатлены на надгробных табличках почти двухсот тысяч погибших иракцев и более чем полмиллиона иранцев.