— И что же мне с ним делать? Боюсь, князь такому подарку будет не рад, — сокрушенно произнесла она. — Нужно было как и остальные нарвать цветов или крупных апельсинов!

Я покачала головой. Дарить Томашу то, что ему и так принадлежит, мне казалось глупым и неуместным.

— Подари ему частицу себя, — посоветовала я.

— Не понимаю, — прошептала Анисья, глядя то на меня, то на пустую склянку.

— Сегодня ты выплакала столько слез, что могла бы наполнить ими бассейн князя, если он у него конечно имеется. Так наполни хотя бы этот флакон.

Анисья с сомнением посмотрела на меня.

— Время вышло! — Голос Павлы вновь настиг нас. — Прошу всех девушек подойти ко мне!

— Кажется, у тебя нет выбора, — сказала я, и поспешила прочь, прижимая к груди цветок магнолии, который окутывал меня сладким ароматом ванили и лимонов.

Соперницы уже стояли напротив Павлы, сжимая в руках ароматные букеты. Кто-то принес в подоле фрукты, а кто-то пожертвовал серьги с россыпью драгоценных камней. Ума не приложу, зачем они сдались князю Томашу?

Рядом с Павлой стоял резной сундук, внушительных размеров. Девушки поочередно подходили к нему и опускали свои дары, широко улыбаясь. Каждая считала, что именно ее подарок придется по душе князю. Я же не пыталась ему угодить. Моя цель была обезопасить себя и не позволить владыке Пепельных туманов распрощаться со мной. Рано покидать отбор. Еще не время.

Вскоре и Анисья подошла к сундуку и опустила на его дно маленький стеклянный флакон, наполненный на четверть прозрачной жидкостью.

— Сияна. — Взгляд Павлы меня коснулся.

Я, под насмешки соперниц, подошла к сундуку. Колкие взоры спину обжигали, презрение сквозь улыбки лицемерные сочилось. Повернувшись к девушкам спиной, я незаметно из рукава прядь волос вытащила да на дно сундука опустила — туда, где остальные подарки для князя уже ждали своего часа.

Павла, проследив за тем, как я подарок свой в сундук кладу, улыбнулась одними уголками губ. В глазах ее я одобрение заметила. Неужели хитрость мою оценила?

— Это вам, — прошептала я и вручила цветок магнолии Павле. Щеки женщины вспыхнули, и она наградила меня благодарной улыбкой. Кажется, цветы она получала не часто.

Стоило мне обернуться, как взгляды соперниц — жесткие и колючие — обрушились на меня, пригвоздив к месту. Боюсь, беды не миновать.

[4] Пурпурная кровчатка — местное растение, которое используют в качестве природного красителя (прим. автора).

8. Глава 8

Глава 8

Сияна

Солнце измывалось надо мной, жаля кожу горячими лучами. Спрятаться от него мне было негде. Даже в беседке повисла удушливая духота, от которой дышать становилось все труднее. Так плохо, что хоть волком вой или, на худой конец, водой студеной из ручья умывайся. Этим я и занялась. Опустилась у журчащей воды на колени, чтобы лицо смочить. Невмоготу мне было больше зной убийственный терпеть.

За спиной зашуршали длинные платья соперниц. Я обернулась. Надо мной словно коршуны нависли три девушки: Вера, Тана и еще одна из той группы, что поселили в другую комнату. Она была на полголовы выше остальных. Ее точеной фигурой в пору было залюбоваться. Хоть девушка выглядела хрупкой, но в теле ее сила чувствовалась. Волосы ее цвета жемчуга были уложены на одну сторону, открывая взору миниатюрное ушко, доверху унизанное серьгами-колечками. Глаза ее — два синих айсберга — тут же к месту меня пригвоздили. Хоть и красива была незнакомка, но благолепие ее было холодным, будто в оковы льда запрятано. Не было в ней жизни и легкости, лишь гордыня и надменность чувствовались.

— Значит ты — та самая княжна? — спросила она, приподнимая подол белоснежной юбки, струящейся вдоль ее бедер и выгодно подчеркивающей красивые изгибы тела. — Сияна Домбровская, — протянула она, низко присев, согнув ноги в коленях.