— Явилась, безродная, — встречает меня, уперев руки в боки.

— И вам добрый вечер, — прячу пакет с платьем за спиной, чтобы она раньше времени не раскрыла интригу.

— Тебя муж предупредил, что ты не имеешь права появляться на празднике?

— Нет, — смутившись, вспоминаю слова Тиграна о том, что мы обязательно должны быть.

— Тиграна тоже не должно быть. Отверженному не место на таких важных праздниках. И плевать, что Глава его признал сыном. Он всегда будет чужим для нас. И ты еще свалилась на нашу голову, — махнув на меня рукой, собирается уйти.

— Я свалилась? — меня учили уважать старших, но больше я не могу терпеть. Это уже переходит все границы. — Тогда откажитесь от меня. И от моего приданого тоже.

— Ах ты, девка безродная, — пылая яростью, свекровь подлетает ко мне. — Ты должна благодарить, что тебе оказали честь и дали нашу великую фамилию. Вечером не смей выходить из комнаты. Дочь врага не будет присутствовать на празднике.

Ничего не ответив, убегаю к себе в комнату. Повесив платье в гардеробной, проверяю, на месте ли телефон и таблетки. Мне пришло сообщение от отца с вопросом, когда же я приступлю к делу?

Ничего не ответив, убираю все обратно. Надо, наверное, потом все перепрятать.

Приняв душ, я решаю начать собираться на праздник.

Плевать, что сказала свекровь. Если уж устраивать бунт, то на полную катушку.

Удобно устраиваюсь перед зеркалом.

Делаю вечерний макияж, выпрямляю волосы и тут неожиданно хлопает дверь.

Вздрагиваю, поворачиваю голову на шум и вижу Тиграна в шикарном костюме и белой рубашке.

На секунду залюбовавшись, одергиваю себя и напоминаю себе, что он враг, и я должна его ненавидеть.

Он украл меня со свадьбы и силой заставил стать его женой.

— Свекровь сказала, что мы не должны присутствовать на празднике.

— Мне плевать, что они сказали, — заявив самоуверенно, он наклоняется и целует меня в шею. — Совсем забыл тебе на свадьбу вручить подарок.

— Мне от тебя ничего не нужно, — смотрю, как он из кармана достает кулон из белого золота на цепочке и вешает мне на шею.

Металл приятно холодит кожу, отчего она покрывается мурашками.

Кулон в виде капли из бриллиантов аккуратно ложится в ложбинку на груди, и Тигран задерживает свое внимание ней.

Я плотнее кутаюсь в халат, чтобы не провоцировать мужчину, но уже поздно.

В его глазах горит похотливый блеск, он сжимает мои плечи и снова целует шею.

Губы скользят по коже, а я не могу дышать от нахлынувших эмоций.

Резко подскакиваю со стула, обняв себя руками.

— Тигран, я хочу продолжить учебу и пойти на работу, — бездельничать я не люблю, тем более работа может помочь мне при побеге.

— Мы вернемся к этому разговору через три месяца, — твердо заявляет, разозлившись, что я снова убегаю от него.

— Что будет через три месяца? Ты получишь мое приданое и вышвырнешь меня или убьешь? — сжав кулаки, не отвожу взгляд. Тигран сердито хмурит брови, как будто тема ему неприятна.

— А ты сама чего бы хотела? Могу оставить тебя женой, — проводит пальцами по шее, потом по ключицам.

Неожиданно тело покрывается мурашками от ласковых прикосновений.

Мне должно быть противно, но я почему-то не чувствую отвращения.

Меня парализует от новых странных ощущений. Вздрагиваю от сладостного томления в груди, когда пальцы скользят вдоль цепочки и спускаются все ниже.

— Признайся, Алина, ты ведь безумно хочешь оказаться в моей постели. Только гордость мешает.

— Даже не мечтай, — резко отталкиваю его. — Этого никогда не будет, — вкладываю в слова всю ненависть. — Ты мне противен.

— Я подожду, когда дочь врага сама ко мне прибежит и, стоя на коленях, будет умолять трахнуть ее, — желваки на скулах вздуваются, нервно дергается кадык. Я за минуту разозлила хищника. Он еще не видел мой наряд. Теперь пощады не будет.