Катарина коротко кивнула. Они с Мадди придумали целую систему знаков – на тот случай если с мэдчен ван Ретт возьмут клятву о неразглашении.

Мора Ровейн шла не быстро. Но при этом непрерывно ворчала себе под нос.

– На что жалуешься?

– Я узнала о том, что тебя пригласили на ужин, через полчаса после обеда. Росица девушка умненькая и так бы не поступила.

В тот же момент им на пути попалась обсуждаемая служанка. Зареванная и несчастная. Остановившись, Катти вытащила из-за рукава батистовый платок и протянула его Росице. Та с благодарностью кивнула и вытерла слезы.

– Жди меня в комнате, – приказала Катарина.

– Вы не будете от меня отказываться? – поразилась служанка.

– Зависит от того, где ты была, – коротко бросила мора Ровейн.

– Меня в кладовой закрыл кто-то. Пошла за свежими полотенцами для мэдчен, – шмыгнула носом Росица. – Узнаю кто – отомщу. Мэдчен ван Ретт, клянусь, я бы никогда не оставила вас одну собираться на такой важный ужин. Мне же сразу сказали, кого выбрали. Я потому и пошла за полотенцами – ведь надо ванну принять, маски, притирания… Ик.

Икнув, Росица прикрыла рот руками.

– Ты слышала приказ. Выполняй, – бросила мора Ровейн. – Идем, не хватало опоздать.

– Принц Хиллиард не любит ждать?

– А кто любит? – отозвалась мора Ровейн.

На улице смеркалось. Катти крепче вцепилась в трость и прислушалась к растениям – есть или нет по дороге ямки да выбоины. Не было. Не зря садовник получал свои деньги.

– Не буду тебя утомлять советами, – негромко произнесла мора Ровейн. – Принц сложный человек, да и ты непростая. Действуй так, как тебе подскажет сердце. Но помни, бить нельзя не только белаторов, но и принцев.

– А белатор Альтгар еще и неженка-ябеда? – поразилась Катарина. – А он сказал, что осмеял мою внешность?

Мора Ровейн только усмехнулась. И Катти вздохнула: дуэнья явно знала гораздо больше, чем говорила.

Янтарная беседка светилась от обилия мечущихся вокруг нее иллюзорных бабочек. Сладкий цветочный аромат буквально сбивал с ног, а шум искусственного водопада заглушал шорох шагов.

– Хорошо, что ты будешь рядом, – шепнула Катти.

Германика ободряюще улыбнулась и шепнула:

– Но вмешиваться в беседу мне запрещено. Я лишь безмолвный наблюдатель. Меня будет даже не видно.

И мора Ровейн вновь растаяла в воздухе. А Катарина, решительно выдохнув, шагнула вперед, в яркий золотой свет.

Принц Хиллиард поднялся и подхватил ее под руку.

– Вы с тростью?

А Катарина чуть не взвыла – это опять был новый голос. Не тот, что встретил ее и попросил цветок. И не тот, что она подслушала. Но сейчас ей не обязательно молчать:

– Увы, мы неделимы. А у вас изменился голос, мой принц.

– Это амулет, – рассмеялся Хиллиард. – И если вы пройдете Отбор до конца – узнаете зачем он мне нужен.

– Какой прекрасный повод преодолеть препятствия, – вежливо ответила Катти.

Принц отодвинул для нее стул и с интересом спросил:

– А возможность стать королевой – не повод?

Покраснев, Катарина сделала вид, что ничего не услышала. Повторять его высочество не стал.

Невидимые слуги поставили перед ними тарелки. Бутылка с вином будто сама собой поднялась в воздух и наполнила бокалы. Но Катти, осторожно потянувшись к своей силе, насчитала в беседке пятерых человек. Какая прелесть.

– Приятного аппетита, мой принц. Пусть боги благословят нашу пищу.

– Пусть благословят, – эхом откликнулся Хиллиард.

Мэдчен ван Ретт ела аккуратно, отрезала крохотные кусочки мясного суфле и тщательно пережевывала. Принц вел себя чуть свободней – либо он не знал о пятерых наблюдателях, либо был привычен к этому. И Катти бы поставила на второй вариант. Скорее всего наследника престола с детства не выпускали на свободу.