Целительница со вздохом повиновалась.

Мы там, где неба нет…

В каюте царил полумрак. Фиалковое платье лежало на кровати там же, где она его оставила; Эсме присела рядом и провела ладонью по шелковой ткани – та приятно холодила кожу, словно приглашая: «Надень меня!»

Целительница, грустно улыбаясь, покачала головой – а потом вдруг передумала.

Велин не обижал свою единственную ученицу, но все-таки их скудных заработков едва хватало на еду и снадобья – что тут говорить о новых платьях? Пару лет назад Велин прикупил по случаю дешевого сукна, и Эсме сама сшила себе юбку. С той поры обновок у нее не было…

…ты помнишь.

Мамин сундук из темного дерева, украшенного серебряными завитушками, на тяжелой крышке замок в виде львиной головы.

Сунешь палец – откусит.

Шелковая рубашка цвета чайной розы, волны кружев и алое атласное платье. Гладкая ткань струится под пальцами, обжигает. Из недр сундука пахнет лавандой и еще чем-то сладким, приятным.

Запах прошлого.

Эсме смахнула слезу.

«Что еще уничтожит огонь в моей жизни?»

Опасливо косясь на дверь, она быстро переоделась – фиалковое платье легло точно по фигуре, словно было сшито специально для нее, – и в этот миг чуждость… нет, «Невеста» неожиданно обратила на целительницу внимание, запустила в ее разум щупальце и принялась шарить, словно палкой по дну озера, поднимая тучи ила и спугивая мыслеобразы. На сей раз Эсме удалось сохранить самообладание, но такое бесцеремонное вмешательство было не просто невежливым, оно грозило в лучшем случае сильной головной болью. Она не собиралась терпеть, пока фрегат утолит любопытство.

Уйди прочь!

«Невеста» отпрянула, шумно фыркнув, и… снова попыталась пробраться внутрь – на сей раз осторожно, крадучись. Эсме растерялась: чего хочет фрегат? Сущность «Невесты» напоминала одичавшую собаку, которая вдруг приняла за хозяина случайного прохожего и увязалась следом, настойчиво тыркаясь в колени мокрым носом, будто спрашивая – ты это или не ты?

Неужели… неужели всему причиной платье?

«Она любит фиалки? Она… кто?»

Из настойчивого желания фрегата проникнуть в ее память можно было извлечь пользу. Эсме присела на краешек кровати, закрыла глаза, опустила все внутренние заслоны. Тоненькое щупальце тотчас ринулось вперед, беспорядочно бросаясь из стороны в сторону. Эсме поморщилась, но не стала препятствовать «Невесте». Поиски продлились недолго – и не увенчались успехом. Чуждость ретировалась, не найдя того, что искала; ее разочарование слегка отдавало тухлой рыбой.

Эсме по-прежнему сидела неподвижно.

Торопливо шаря по закоулкам ее памяти, «Невеста» приоткрыла маленькую щель в собственных доспехах – и теперь настал черед Эсме немного похозяйничать в чужом доме. Она с трудом сдерживала ликование, не позволяла себе поддаться радости – как раз наоборот, следовало быть тише воды, ниже травы. Она не сумеет навязать фрегату свою волю, но вот посмотреть и послушать – это можно.

Если, конечно, «Невеста» не выкинет ее раньше времени.

…Кузнечик вместе с двумя матросами чуть постарше бегает по палубе, разнося оружие. Матросами командует гроган – его зовут Бэр, как внезапно осознает Эсме. Это знание «Невесты». Капитан стоит на полуюте – неподвижный, словно статуя.

– Поберегись! – Матросы бросаются врассыпную, и сверху камнем падает крылан. Он выглядит растрепанным и встревоженным. – Кристобаль, они уже все приготовили! Там два фрегата-охранника, один сцеплен со «Звездой», другой на страже… у них хакке!

Пират все так же неподвижен, но голос его раздается будто отовсюду:

– Всем приготовиться к атаке! Вперед, «Невеста»!

Корпус фрегата вздрагивает, и корабль устремляется навстречу битве. Эсме с трудом удается удерживать хрупкую связь – от сумасшедшей скорости у нее кружится голова, а от довольного урчания фрегата вибрирует каждая косточка в черепе.