Кажется, мы уже вечность вот так сидим, а гости дошли только до семи. 

Я зажмуриваюсь сильнее, уговаривая себя, что ничего такого не происходит. Подумаешь, мы только что на весь ЗАГС целовались, и ничего. Все что было в машине, не считается. 

Но адреналин все равно горячей волной мчится по венам, заставляя сердце бешено стучать в груди. 

Как можно одновременно не хотеть чего-то и получать от этого какое-то больное удовольствие? Я не знаю. Я вообще мало что понимаю, и уж точно упускаю момент, когда слабо дергаюсь, и угол нашего «псевдо поцелуя» слегка меняется. Теперь наши рты не просто невинно соприкасаются, теперь нижняя губа Ильи вдруг оказывается зажата между моими. 

Клянусь, не знаю как это происходит, но я совершенно неосознанно беру и посасываю ее. Ох!

И это как взрыв. Совершенно бездейственный до этого Илья вдруг резко перехватывает инициативу, сминая мои губы словно ураган. Не ожидая такого напора, я слегка отклоняюсь, но он резко следует за мной, не разрывая поцелуя, и от этого надрывного движения в моем мозгу напрочь вырубается электричество. 

Все вокруг темнеет, пропадет. Вдруг заканчиваемся даже мы, и начинаются лишь голые инстинкты. 

Это борьба. Сладкая, острая, пробирающая до самых костей, и такая божественно приятная. 

Он целует, я отвечаю. Все как будто во сне. 

Дыхание перехватывает, но воздух мне больше не нужен. Мне вообще больше ничего не нужно, кроме этих волевых губ, которые ощущаются так правильно и так остро на моих. 

И вот, когда кажется, что волна удовольствия достигла своего пика, я чувствую, как горячий и влажный язык настырно и резко проскальзывает в мой рот. О да!

В жарком томлении судорожно сжимаю бедра, и вдруг слышу слабый стон. Мой. Куда уж там. 

Илья гордо принимает эту позорную капитуляцию и усиливает напор, завладевая мной настолько, насколько это возможно одним лишь поцелуем. А я, я отдаюсь ему, потому что он прав, как бы сильно я ни сопротивлялась, я действительно этого хочу.

И именно в тот момент, когда напряжение между нами достигает такого накала, что, кажется, начинает искрить, я вдруг слышу громкое: 

- Двадцать! - и дружные аплодисменты. 

Воу! Стоп. Что это только что было?

Тяжело дыша, мы отстраняемся друг от друга, прерывая поцелуй. 

Гости радостно улюлюкают, довольные представлением, но я их не вижу. 

Я просто не могу оторвать взгляд от черных, как нутро моей сумочки Шанель, глаз. Как? Что? Я в полной растерянности. Судя по всему, Илья тоже в шоке. Мягко говоря. 

Не двигаясь, мы смотрим друг на друга в полном молчании. Секунда, две. 

И вдруг он слегка отклоняется в сторону, засовывает руку в карман, достает телефон, заклепку с банкнотами и уже свою карточку. И, все так же не отрывая от меня свой темный взгляд, поднимает карточку над головой. 

- Еще сто тысяч! Горько! - громко объявляет он, и, бросив карточку на стол, притягивает меня к себе за талию и снова целует. 

"Какая беспрецедентная наглость!" - слабо отзывается на задворках моего сознания. Но телу как всегда плевать. Оно уже отвечает на горячий поцелуй, и все доводы разума и возмущения уходят на второй план. 

Вау! Вот это ураган! 

Я задыхаюсь от его напора, полностью отдаваясь потоку страсти, с которой Илья сминает мои губы. Ах! Я уже машу белым флагом? Похоже на то. Я сдалась! Кажется, я даже скольжу пальцами в его волосы, стараясь еще острее прочувствовать близость. Хотя, куда уж острее?  

Шок, страсть, адреналин. Сердце отбивает барабанную дробь. 

Краем уха слышу как восторженно поддерживает нас толпа. Они уже не считают, просто дружно улюлюкают, подбадривая.