Мать Джеффа, которую он глубоко почитал, была настолько обычной женщиной, насколько это возможно, – очаг, дом, долг перед близкими и семья были для нее всем. И леди Мэдлин Маклахлан, воспитанная быть сдержанной, заплатила за это, по крайней мере один раз, страшную цену.

Возможно, не так уж и плохо для женщины – быть смелой и заниматься тем, к чему лежит ее душа.

Если бы его мать сумела освободиться от ожиданий общества и поступила бы так, как ей хотелось, может быть, и его жизнь была другой? Возможно, он смог бы избежать, хотя бы частично, болезненного детства и нелепой уверенности в том, что он никогда не найдет свое место в этом мире.

И все же контраст с матерью заставил его относится к такой женщине, как Анаис де Роуэн, и к таинственной женщине, которую он встретил в темноте, той ночью возле Сент-Кэтрин, как к совершенно чуждым ему. Мисс де Роуэн оказалась самой интригующей особой из всех, кого он когда-либо знал. И когда все поняли, что в приведенном Сазерлендом аргументе есть смысл, это вызвало у него некоторое замешательство.

Может ли он поехать с ней в Брюссель? Сможет ли находиться в ее компании в течение многих дней подряд? Она, конечно, буквально через пару часов начнет раздражать его своей неопытностью и тем самым, хотелось бы верить, излечит его от непреодолимого влечения.

А там…

Но что за безумие?..

Позади него за столом, сервированным к завтраку, голоса становились все громче. Они все еще спорили друг с другом, в то время как он… он спорил уже только с самим собой.

– Итак, вы полагаете, что мы должны принять ее? – добродушно проворчал Рутвейн. – Хорошо, господа. Ничто не сможет испортить моего счастья. А после свадьбы я отправлюсь домой и, вполне возможно, задержусь там на несколько месяцев.

– Я не знаю, что именно мы должны сделать, – сейчас голос Сазерленда звучал раздраженно, – но я считаю, что она пришла сюда по причине, которую сама, вероятно, даже не осознает. И если я что-нибудь узнал о ней из записей Витторио, так это то, что она никогда не сдается.

Джефф медленно повернулся, и над столом повисла тишина.

– Я думаю, что вы правы, – сказал он. – Я почувствовал это прошлой ночью – она не побеждена, а просто выжидает своего часа. А теперь я просто уверен в этом.

Сазерленд приподнялся.

– У тебя было видение, Джеффри?

– Нет. – Взгляд Джефф проскользнул по столу. – Нет. Я только что видел, как она выходит из двухколесного экипажа. Она собирается постучать молоточком в дверь.

Если вы будете знать врага и будете знать себя, то не окажетесь в опасности и в ста сражениях.

Суньцзы. Искусство войны

Сазерленд провел ладонью по своим серебристым волосам.

– Итак, господа, мы приняли решение? Собираемся ли мы встретиться с мисс де Роуэн и спросить, не хочет ли она нам помочь? По крайней мере в этом деле?

– Нет, – делая шаг к двери, сказал Джефф. – Нет, я собираюсь поговорить с ней сам.

– Наедине? – уточнил Сазерленд.

Взявшись за дверную ручку, Джефф повернулся и свирепо взглянул на оставшихся.

– Кто-нибудь хочет поехать в Брюссель вместо меня?

Мужчины за столом непонимающе посмотрели на него.

– Тогда я думаю, что это касается только леди и меня, – жестко произнес он.

Джефф поспешил вниз по широкому белому водопаду мраморной лестницы, которая элегантно спускалась в сводчатое фойе клуба. Клуб с его прекрасными хрустальными люстрами, пышными коврами и коллекцией европейских пейзажей, которые украшали его затянутые шелком стены, был, пожалуй, самым шикарным во всем Лондоне.

Они построили здесь прочное наследие – он, Рутвейн и Лейзонби, и во многих отношениях это был самый успешный период его жизни. Впервые он был окружен мужчинами подобными ему; мужчинами, которые верили в дело Братства. И вместе им уже удалось достичь многого.