– Что?.. Они… – Коля побледнел, лицо заострилось. – Отец и Наташа…

– Да, – она кивнула.

Некоторое время он смотрел на нее, потом сухо спросил:

– И давно?

– Как оказалось, давно.

Передавать сыну слова Наташи, что она его использовала, чтобы подобраться к отцу, Мария не стала. Не хотелось вконец ронять его достоинство. Нужно будет ему, сам выяснит подробности.

А сын отвернулся, постукивая пальцами по столу. Потом с силой провел ладонью по лицу и проговорил:

– Хорошо. Дальше что?

– Дальше твой отец вернулся ко мне, чтобы обсудить условия развода. Он с самого начала хотел предложить мне самой инициировать развод и правильно объяснить это вам. И сделать все без лишнего шума. Никому ведь не нужна огласка, не правда ли? А раздел имущества по взаимной договоренности. Сказал, что не обидит меня. Купит двушку, даст денег, – Маша назвала сумму. – Сеть салонов и автосервисы. Ах да, еще оставит мне машину.

– А бизнес? – сын вскинул голову.

– Он хотел, чтобы я переписала бизнес на его молодую жену.

Коля застыл, пристально глядя на нее.

Повисло звенящее молчание. А Маша просто не выдержала, встала из-за стола и отошла к окну. Слишком свежо было все и переворачивалось в душе снова. Сын неслышно подошел сзади и обнял ее. Хотелось закрыть глаза и затихнуть, и пусть все окажется сном. Наконец он негромко проговорил, глядя в стекло:

– Не обидит, значит? Ну что ж. Тогда пусть не обижается потом, если обидят его.

Камень с души ушел. Маша шумно вздохнула и замерла. Понял. Она все время подспудно опасалась, что сын не поймет ее, осудит. А сейчас вдруг отпустило.

Некоторое время они так и простояли, каждый думая о своем, потом Коля тихо проговорил:

– Мать, я останусь у тебя сегодня?

– Зачем ты спрашиваешь? – она взглянула она на него. – Это же твой дом.

– Спасибо, – Коля разжал руки и обернулся к плите. – А это что у тебя там?

У Маши вырвался непроизвольный жест, она повернулась за ним:

– Там паста и креветки в сливочном соусе. Только остыло все.

– Ничего страшного, – Коля уже заглядывал в сковородку. – Ммм, отлично просто.

Сложил себе в тарелку огромную порцию и поставил в микроволновку. Полминуты, и все согрелось, по кухне вновь поплыл вкусный запах.

Все это было так прозаически и так… правильно. Вроде бы рухнул мир, семья разрушилась, но есть незыблемые вещи, которые помогают жить дальше. И да, все-таки хорошо, что она приготовила ужин. Пригодился.

Внезапно стала накатывать усталость, накрывая мысли как войлоком.

– Коль, я… – начала она.

– Угу, – он уже жевал. – Ты иди ложись, мам. Я тут приберусь.

Такой сосредоточенный, повзрослевший, ей показалось, что даже взгляд теперь у сына другой. Она еще постояла, потом кивнула:

– Да, хорошо.

И ушла в спальню.

И только ушла к себе, как будто из нее вытащили штырь, помогавший держаться. Но постельное белье она, конечно же, сменила! Застелила новое, только что распакованное. Потом долго мылась в душе, отскребала от себя все это.

Наверное, надо было сразу лечь спать, но Маша по привычке заглянула в гаджет.

Там было два входящих от Павла. И сообщение от него же. Фу, как стало тошно. И нет, она не открыла сообщение, хотя внутренний голос говорил, что надо бы посмотреть. Не сейчас. Завтра будет новый день. Все завтра.

Выключила наконец ночник и постаралась уснуть. У нее даже получилось.

***

После разговора с женой Павел поехал на квартиру к сыну, где он оставил Наташу. По дороге, пока торчал в пробках, никак не мог переварить произошедшее и злился. Звонил Маше два раза, может, одумается, но она не брала трубку. Потом написал ей. Опять тишина. Не хочет по-хорошему. Не хочет!