Паша изобразил улыбку, куда больше похожую на тигриный оскал, и выдал:

- Непременно. А теперь извини, Сергей Иванович...

- Да-да, не буду тебя задерживать.

Зам главы наконец убрался. Павел еле дождался, пока он выйдет, запихнул проклятый свадебный альбом обратно в конверт. И не стал звонить жене. Нет! Ему нужно было увидеться с ней лично и спросить - какого х*ра это было?!

***

До дома не успел добраться, заметил ее машину. И не стал ждать. У него так пригорало внутри, что он там же ее остановил.

Холодное:

- Здравствуй, - от жены. - Давно не виделись.

- Какого хрена ты возвращаешься так поздно?!

- Это не твое дело.

Это дополнительно взбесило, но он не стал выяснять дальше, а потряс перед ее окном этим чертовым свадебным альбомом, который держал в руке.

- Что это?!

- Это? - она и бровью не повела. - Отчет о подготовке к свадьбе нашего сына.

- Нахрена было присылать это мне?! Это же по всему документообороту прошло! Как мне теперь этот идиотизм объяснить?!

- Да? - на лице Маши обозначилась улыбка. - Ничего страшного, придумаешь. В конце концов, Наташе отнеси, там интересные идеи, вам с ней пригодится.

- Какая ты!.. - Павел чуть не задохнулся.

И неизвестно, что бы из этого всего вышло, но в этот момент рядом остановилась машина. Он резко обернулся, уже хотел выругаться, оказалось, подъехал сын.

Коля вышел из машины и шагнул к нему.

- Что здесь происходит?

Отчужденный, резкий, брови нахмурены.

- Ничего, - сквозь зубы бросил Павел.

Сел в машину, швырнул альбом на заднее сидение и уехал.

***

Машу трясло от напряжения, сказать, что это ее не затронуло, значило бы солгать.

7. глава 7

Она еще некоторое время смотрела вслед отъезжающей машине (все еще ее, блин!) мужа. Ее переполняли эмоции, внутри дрожало все невысказанное. Наконец Маша сделала надо собой усилие и выдохнула, а потом обернулась к сыну. А тот смотрел на нее встревоженно.

- Все в порядке?

Маша кивнула:

- В полном.

Конечно. Не хватало еще, чтобы она расползлась при сыне! Павел Торопов того не стоил.

- Ты что-то хотел?

Коля еще некоторое время недоверчиво всматривался в ее лицо. Маша даже занервничала: может, она как-то не так выглядит? Потом вдруг расслабился.

- Да, - и добавил смущенно: - Ма, накормишь ужином?

Это прозвучало так обыденно и естественно. Как раз то, чего не хватало, чтобы вернуться в свою нормальную жизнь.

- Конечно, - сказала Маша. - Что за вопрос?

Она даже смогла улыбнуться.

- Поставь машину в паркинг и поднимайся.

- Ага, - с готовностью кивнул сын. - И я сегодня у тебя переночую?

Ага, так есть хочется, что переночевать негде.

- Иди уже, - проговорила она, поправив ему свесившиеся на лоб волосы. - Это твой дом, и тебе не нужно спрашивать разрешения.

Как некоторым.

Однако этого не прозвучало.

***

В паркинг они заезжали почти одновременно.

Маша поставила машину на свое место, а Коле пришлось поколесить, но он нагнал ее уже у лифтов. Потом поднимались наверх. Молча. Она искоса смотрела на сына и... узнавала и не узнавала его. Взрослый мужик, хмурый, куда только исчезла его обычная веселость. В этот момент ей хотелось пристукнуть Торопова.

Но стоило войти в дом, восприятие изменилось. Маша замешкалась в прихожей, пока сумку клала, пока снимала туфли, а он прямым ходом направился в кухню и стал греметь кастрюльками. Оттуда донеслось:

- Ма! Что у нас есть пожевать?

И она снова почувствовала себя мамой. Казалось бы, давно ли это было? Когда ее дети ходили в школу, потом учились в институте? И вот это самое «Ма, что у нас есть пожевать?» можно было услышать в любое время суток. Теперь все взрослые, у всех своя жизнь.

Маша иногда скучала по тем временам (хотя, честно говоря, перекрестилась, когда дети стали жить отдельно). И по инерции готовила на четверых, хотя они жили вдвоем с Павлом. Нет. Вот этого не надо. Момент портить.