Елена, путаясь в подоле своего ночного наряда, ринулась к выходу. Столкнувшись с настороженными взглядами воинов, девушка, указав в сторону юрты, обреченно выдохнула: 

- Гумерхан-бек! Он мертв! 

Два воина ворвались в юрту, другие - что охраняли соседние юрты, издали какой-то клич, и спустя секунды из своих жилищ стали выбегать мужчины. Они, на ходу одеваясь, спешили к юрте своего господина. А Елена, напуганная, не понимающая, что делать, продолжала стоять возле входа в главную юрту. Ей казалось, что прошло больше часа, пока она, дрожа на ветру, наблюдала за проносящимися мимо воинами. На самом же деле прошло всего несколько минут. 

- Возьмите её под стражу! - раздался зычный голос Чимэг-хатун. Она, удивляя своей прытью, торопливо шла в сторону юрты. Лицо свекрови было напряженным. Метнув злой взгляд в сторону Елены, женщина скрылась в юрте. Не прошло и минуты, как послышался протяжный крик Чимэг. Она кричала так, что на коже девушки поднялись мелкие волоски - столь пронзительным был голос женщины.  

Через секунды из юрты вышел один из воинов. Вскинув голову, Елена узнала в нём Караши - того самого мужчину, что сопровождал её до лагеря Гумерхана. Воин, схватив девушку за локоть, поволок её внутрь. Елена, пораженная такой открытой враждебностью, непонимающе смотрела то на Караши, то на других воинов, что встречались ей на пути. Их темные глаза выражали ненависть.  

Но почему? Что она, Елена, сделала? 

Ответ пришел почти сразу. Звонкая, обжигающая пощечина от Чимэг свалила Елену с ног. Девушка, упав на бок, дрожащими пальцами дотронулась до пылающей щеки. Устремив напуганный взгляд в сторону Чимэг-хатун, Елена вопросила: 

- За что? 

- И ты спрашиваешь? - Чимэг пнула девушку под бок, и она свернулась в клубок от боли. Мать Гумерхана продолжала наступать: 

- Это ты убила моего сына! 

- Убила? - Елена, пытаясь спастись от носка сапога, стала отползать в сторону. Пальцы её судорожно пытались ухватиться за толстый ворс ковра. - Как я могла убить его? Когда я пришла, Гумерхан был уже мертв! 

Очередной удар сапогом заставил девушку замолчать. 

- Не смей произносить его имя, проклятая! Это ты его убила! Ты! - не унималась Чимэг, нанося еще один удар. - Вино, что прислал твой отец, было наверняка отравлено! 

Сквозь пелену боли Елена начала улавливать смысл услышанного. Сейчас её не пугала собственная участь. Куда больше она переживала о том, какие последствия повлечет за собой обвинение в том, что виноват её отец. 

Война. Гибель народа. Падение Константинополя...  

- Оно не было отравленным! - готовясь к очередному удару, произнесла Елена. - Мой отец хотел мира, а не войны. 

Но Чимэг, охваченная горем, не слышала Елены. Матери Гумерхана нужно было найти виновного в гибели её любимого сына, и она нашла его в лице Елены. Словно не зная о том, что Гумерхан последние шесть лет любил напиваться, и делал это с завидной регулярностью, Чимэг не желала соглашаться с очевидной вещью. Её единственный сын умер не от отравленного вина, а из-за своего пьянства. 

- Вытащите её в центр лагеря, - сверля перепуганное лицо Елены, приказала Чимэг. - Привяжите к столбу. Пусть все видят ту, из-за которой умер мой сын! Мой Гумерхан!  

Мужские руки бесцеремонно подхватили Елену под руки. Она уже не очень понимала, что происходит. Глаза, затуманенные болью, плохо ориентировались в пространстве. Страх, надежно вцепившись в сердце девушки, не позволял ей нормально дышать. Пока её волокли в центр лагеря, Елена ощущала, как колючки, камни, ветки, то и дело хватаются за её платье новобрачной. С каким-то странным равнодушием девушка обнаружила, что местами, этот наряд порвался, и теперь часть её ноги была видна другим людям.