— Я бы на вашем месте этого не делал. — Подавшись вперёд, герцог коснулся моего запястья.

Не знаю, от чего меня прошибло больше: от этого мимолётного прикосновения кожа к коже (его, к слову, была горячей, почти раскалённой) или от вида смазавшегося за окном кареты пейзажа.

Никакой машине не под силу развить такую скорость, разве что космическому кораблю. Но нас ведь лошади несут!

Меня куда-то повело: резко, внезапно. До звёздочек в глазах и оглушительного гула в ушах. Кажется, хальдаг вернул штору на место и, кажется, перебрался ко мне на сиденье.

— Прикройте глаза — будет меньше тошнить. Вот так. А теперь откиньтесь назад. Хорошо, — отдавал он распоряжения. — Сейчас…

— Что… что вы делаете? — Почувствовала, как он расправляется с завязками плаща, но возмутиться как следует не смогла.

— Сейчас вам станет жарко. Очень, — пообещали мне.

Или пригрозили…

— Мне уже жарко, — прошептала непослушными губами и охнула, когда этот не-желающий-на-мне-жениться, избавив меня от плаща, грубо дёрнул за рукава платья, нагло его стаскивая.

На этом моменте следовало уже не возмущаться, а отбиваться, но сил не было ни на то, ни на другое. Только и могла, что стонать и охать. Совсем не эротично, к слову. Карета, лицо этого Му… Мэдока — всё смазалось, стёрлось, исчезло.

Последнее, что услышала, было зловредное:

«Так тебе и надо, цыпа».

И провалилась в никуда, ощущая ладони Стального лорда там, где им точно находиться не следовало.

16. 3.5

Очнулась я так же внезапно, как и отключилась, и поняла, что по-прежнему нахожусь в карете. Полулежу, уронив голову на плечо герцога. Оторвав её от каменно-металлической поверхности (даже мех не спасал положение, ну то есть не делал плечо хальдага пригодным для комфортного отдыха), сонно огляделась.

«Всё-таки очнулась. А я уже понадеялся, что мы поедем к леди Девериш», — принялся ёрничать Морок.

Его хозяин тоже завозился.

— Как вы себя чувствуете, Филиппа?

— Как ни странно, отлично. Отдохнувшей и посвежевшей.

Я сладко потянулась, заведя руки за голову и с удовольствием выпятив грудь. Голова и правда была ясной. Вот что значит хорошо выспаться! Даже дышалось легче. Не успела так подумать, как заметила, что мои верхние девяносто с бесстыдно проступающими под тонкой тканью сосками ничего, кроме сорочки, не прикрывает.

Его всемогущество это тоже заметил, потому что на несколько долгих мгновений его взгляд упёрся в две стратегически важные точки на моём теле, и потемнел на несколько оттенков.

«А может, нам и не надо к леди Девериш…», — задумчиво протянуло животное.

Я тут же обхватила себя за плечи руками. Блин, ну вот что за безобразие! Мало мне было жениха, свалившегося как снег на голову, так теперь ещё придётся терпеть его озабоченную собаку!

Нет, ребятки, я так не играю.

— Почему я без одежды? — Схватив платье, кремовой лужицей растёкшееся по сиденью напротив, прижала его к себе.

— Потому что вам хватило ума…

«Или, наоборот, не хватило…», — вставила псина.

— …увидеть в действии магию хальдага. С вашей стороны это было очень неосмотрительно, Филиппа, — пожурил меня мужчина, внимательно разглядывая. — Вы же знаете, что может случиться с непривычки с обычным человеком.

— Угу, — промычала я, сокрушаясь, что про это я так и не прочитала. А всё из-за Бобика блохастого, каждую минуту меня отвлекавшего. Это ведь его я всё-таки слышу. Уж лучше его, чем саму себя. — Ну так а одежда моя причём?

Герцог закатил глаза. Потом опомнился, правда, и терпеливо пояснил, медленно, едва ли не по слогам растягивая слова, словно я была маленьким, неразумным ребёнком:

— У вас резко поднялась температура, и вы начали задыхаться. Помочь вам избавиться от корсета и платья — это наименьшее, что я мог для вас сделать.