– Но они ведь просто человечки! – попыталась успокоить его сестра. – Их тысячи: люди плодятся, как тараканы!

– Во-первых, не просто человечки, а носительницы огненной силы, – возразил брат. – Во-вторых, они ни в чем не повинные жертвы обстоятельств. Ну и, в-третьих, родить тебе племянника или племянницу способна только одна из этих «просто человечек».

– Не думала, что ты хочешь детей. – Кирстен наморщила носик, покосившись на Марьяну.

– Все когда-то случается впервые.

– Это из-за нее у тебя отцовские инстинкты проснулись? – Сестра кивнула на девочку. – Или из-за спящей златовласки?

– Златовласка, – повторил Курт, с задумчивой улыбкой вспоминая невесту. – Ей подходит. Кого ты с ней оставила? Сьеру или Орсу?

– Обеих. Чтобы точно не проворонили, если вдруг феникс снова начнет пробуждаться. И у дверей еще пара младших духов, так что не переживай за свою ненаглядную – все с ней будет хорошо. Отдохнет под сонными чарами и к утру будет огурцом.

– Кирстен! Где ты нахваталась таких выражений? – поморщился король. – Тебе вредно самой по людским поселениям шастать. Каждый раз, как сорока на хвосте, притаскиваешь какие-нибудь заковыристые словечки. Лучше бы книги читала…

– Я и читаю! – Она вскинула голову и уверенно добавила: – В промежутках между плетущимися в замке интригами, планированием зимы, награждением эйдов и эдр и прочим-прочим-прочим. Альгерьевы льды, братец! Ты дрых последние сто лет, а я тянула на себе все! Да мне это, как ты выразился, шастанье жизненно необходимо, чтобы окончательно не свихнуться тут и не заморозить всех остальных. Ты же сам собрался пойти развеяться, а меня ругаешь!

– Разве я ругал?

– А нет?

– Нет. – Он снова ее обнял и погладил по волосам. – Ты умница, Кирстен. Самая лучшая снежная королева и сестра. Я знаю, мне рассказали.

– Донесли уже снежные интриганы? – успокаиваясь, проворчала она. – Даже не знаю, хорошо или плохо, что мама наделила их всех человеческой ипостасью. В последнее время духи все больше напоминают мне людей, не обремененных моральными принципами. Или, как и я, они просто нахватались плохого во время работы?

– Вероятно. – Курт рассмеялся, а потом серьезно произнес, глядя в глаза сестре, такие же голубые, как и его собственные: – Ты отлично со всем справлялась, сестренка, пока я спал. Горжусь тобой!

– У меня был чудесный учитель, – вернула ему комплимент она, затем вздохнула и совсем другим тоном сказала: – Наконец-то мы снова вместе, Курт. Пожалуйста, не бросай меня больше. Никогда!

В комнате Бри…

Я открыла глаза и ужаснулась: неужели проспала ужин, на котором меня должны были представить местным обитателям?! Что же скажет король? Вернее, не так… Почему он до сих пор ничего не сказал? Вскочив с дивана, на котором задремала, рассматривая альбом, принесенный Кирстен, я уставилась на большие настенные часы, стрелки которых показывали половину восьмого. Знать бы еще, утра или вечера.

Метнувшись к окну, обреченно вздохнула, понимая, что зимой рассветает поздно, а темнеет рано. В задумчивости я провела подушечкой пальца по причудливым завиткам морозного узора, украшавшего стекло, а потом невольно сжала голубой кристалл, подаренный королем. Пока стояла, теребя волшебный кулон и пытаясь собрать в кучу разбредающиеся мысли, услышала какое-то странное движение за спиной, будто шелест крыльев. Резко обернувшись, встретилась взглядом с белой совой, сидевшей на спинке кресла. От неожиданности вздрогнула… я, а не сова.

Откуда только взялась здесь эта снежная птица? Минуту назад ее ведь не было, иначе бы я точно заметила. Изучая меня, белокрылая красавица чуть склонила набок голову и мигнула хищными желтыми глазищами. В комнате горел только небольшой ажурный ночник, стоявший на низком столике. Его свет добавлял интерьеру загадочности, а крылатой гостье серебряных отблесков, запутавшихся в ее роскошном оперении. Красавица! Белая, безмолвная, бесстрастная – в стиле антуража.