***

А пока нужно жить дальше. Освоиться в доме, пойти погулять в сад, преодолев опасения насчет медведя. Доминик сказал, что Ганс ручной, и ему запрещено заходить в сада. Остается поверить. Не сидеть же в четырех стенах, пусть и очень просторных.

А раз жить дальше, значит, нужно начать день привычно, делать все обычное… Так легче.

Алиса сделала зарядку. Вот так, немного из йоги, немного динамических упражнений. Все как всегда. Нужно убедить себя, что она просто на курорте, и может  заниматься, чем хочет, отдыхать.

Потом, немного помедлила у порога, вспоминая пушистого мишку, вышла из дома и нырнула в бассейн. В купальнике, найденном среди свои вещей – вдруг Доминик наблюдает за ней издалека или даже ходит тут невидимый. Не устраивать же ему стриптиз, хоть Алиса и была уверена, что он бы не отказался.

Вообще, воспоминания о его руках на ее плечах, шее, лице… были очень острыми. Даже плавая в теплой воде, смывающей послевкусие тревог и кошмарного странного сна, что  видела в середине нони, казалось, что она все еще ощущает его прикосновения. Такие твердые, уверенные, жадные… восхищенные, овладевающие. Страшные и незабываемые. Никто никогда прежде к ней так не прикасался. Ни один парень. Никто не трогал ее с такой властью, уверенностью и, одновременно - с откровенным желанием. Причем не с желанием просто переспать, а с желанием именно обладать ее красотой, ее телом. «Или … не только телом?», — подумалось ей.

Стоп. Конечно, зря она так задиралась с ним вчера («не выживательно ведете себя, Алиса Юрьевна!» — вспомнились слова отчима). Но и придавать значение прикосновениям похитителя не стоит.

Стокгольмского синдрома не будет. Она себе не позволит.

Только в современных любовных романах любят описывать, как он похищает ее, потом они влюбляются друг в друга, и пройдя через множество сложностей, живут долго и счастливо.

В жизни по-другому. В жизни, когда тебя похищают и запирают в золотой клетке – страшно и противно. А притяжение к похитителю – патология, возникающая, чтобы защититься от невыносимой ситуации. От того, что похититель – привлекательный мужчина, он не перестает быть похитителем…

Только вот… Доминик ведь не похитил ее, подумалось Алисе. Он хотел спасти ее. Сам он явно считает себя спасителем. И да… он хотел ее благодарности.

Хватит размышлять о нем! Нужно жить, подумала Алиса. Вылезла из бассейна, вытерлась, оделась и отправилась на кухню в надежде найти что-то для завтрака. Такой «халявы», как вчера не ожидала, но все оказалось как раз точно также. На столе дымилась овсянка, горячее яйцо всмятку…

Прямо как дома.

Алиса запретила себе гадать, откуда еда. Ведь вряд ли Доминик приготовил. Хотя… если представить его, такого мускулистого, смуглого с обнаженным торсом у плиты поутру, то это, пожалуй, даже сексуально.

Нет, не нужно об этом думать. И если он ушел давно, то еда бы уже остыла бы. Значит, опять какие-то чудеса.

Алиса села за стол. И хихикнула. «Подумала и стала кушать…», — вспомнилась ей фраза из «Руслана и Людмилы», в детстве очень любила эту сказку. Вот и она, как Людмила. Окружена всякими приятными вещами, роскошью, красотой и комфортом. И если «подумать», то нет смысла от всего этого отказываться даже в плену у «Черномора».

Подумала и стала кушать.

После завтрака она ходила по дому, осматривалась. Множество комнат в стиле разных эпох. Примерно, начиная от эпохи ренессанса, насколько поняла Алиса. Ничего более раннего она не увидела. Хотя, откуда ей знать, какая обстановка была, например, в жилищах древних греков.

Нашла в холле бумажку с карандашом и стала для самой себя рисовать план особняка, чтобы в дальнейшем лучше ориентироваться, делала подписи в духе: «большой зал в стиле барокко, есть диван, кушетка, столик, можно сидеть читать…».