– Это оглушающе, – говорю мечтательно. – Мир перестаёт существовать и хочется, чтобы этот мужчина смотрел только на тебя, трогал только тебя. И ты готова позволить ему все, и даже больше… Очень опасное чувство, – делаю вывод.

– Класс… – Вздыхает. – Надеюсь, что у меня так будет. Чтобы ты знала, – добавляет поспешно и понижает голос. – Я тебя не осуждаю…

Тяжело вздыхаю ей в ответ. Я сама себя осуждаю. Но мне не оставили выбора.

– Ой, смотри! Там торговый центр эвакуируют. – Амина кивает на телевизор и хватает пульт, увеличивая громкость.

Я впиваюсь глазами в журналистку, которая стоит с микрофоном на фоне скорых.

– …Сейчас к зданию торгового центра никого не пускают, – возбужденно вещает она. – Территория огорожена лентами, дежурят патрульные. Все посетители и работники эвакуированы. Дороги перекрыты. На территории работают специалисты. Подробной информации о ситуации пока не сообщается. Для вновь присоединившихся к нам напомню, что сегодня в десять утра на номер экстренных служб поступил звонок с сообщением о заложенном взрывном устройстве…

– Подожди…

Телефон на тумбочке раздражает вибрацией. Задолбали. Нет меня! Даже не могу спокойно заняться сексом. Пытаюсь дотянуться.

– Не отвечай… Хочу тебя.. – ноготки Киры скользят вниз, обрисовывая пресс. Следом за ними двигаются губы, – Какой же ты… – с жадным восхищением, – ммм… Большой мальчик!

Поддевает пальцами резинку боксёров и тянет вниз, выпуская наружу и пытаясь обхватить губами…

– Подожи, я сказал! – чуть грубее, чем нужно, беру Киру за волосы на затылке и фиксирую, отодвигаясь в сторону. Резинка щёлкает по тому самому месту, которому, видимо, нежностей сегодня уже не обломится.