У ближайшей ко мне девицы дрожали губы, а глаза от страха не мигали. Вообще. Она так и стояла, широко распахнув их и таращась на замок. А потом вдруг всхлипнула и, низко опустив голову, тихо заплакала.

- Соэлла, Ойвиа! Соэлла, Ойвиа, умоляю вас, не нужно! – с суеверным ужасом в голосе принялась шептать ей служанка. – Люди герцога здесь! Они ему расскажут! А вас могут наказать, что вы заместо того чтобы радоваться возможности стать женой его светлости, рыдали от горя! И меня накажут – с вами заодно! Помилуйте служанку вашу верную Раничку! Вы-то ладно, вас уже ничего не спасет! А я по вашей вине пострадать могу!

Впечатлившись речью «верной служанки Ранички», я аж закашлялась. Вот уж повезло девице Ойвии с соратницей. Поддержала так поддержала.

Впрочем, как оказалось, Раничка была еще сущей прелестью. Разницу я почувствовала, когда еще одна фигура в синей накидке повернулась в нашу сторону. Девица с выражением лица чуть теплее айсберга глянула на рыдающую Ойвию и сказала таким тоном, будто на колени поставила:

- Ойвиа Лантини, извольте заткнуться. Звуки, которые вы издаете, коробят мой слух, а когда что-то коробит мой слух, у меня портится характер. Ваши слезы никому не нужны – здесь вас жалеть некому, все в том же положении, что и вы. И если вы боитесь герцога, то я вам советую – лучше бойтесь меня. Если продолжите рыдать, я избавлюсь от вас раньше, чем это сделает проклятие. Одной соперницей меньше.

С этими словами девица с лицом-айсбергом отвернулась, оставив совершенно несчастную Ойвию Лантини таращиться ей в затылок.

«Хм, - подумала тем временем я, - А вот и волк среди овечек. Точнее, волчица. Молоденькая, но уже волчица. Хотя тоже боится до смерти. По-своему. Одни от страха рыдают, а другие вот – ярятся. И так бывает».

- Это кто? – спросила я шепотом, наклонившись к Бертине.

Дуэнья схватывала она на лету – сразу поняла, о ком я.

- Вилора Дюран, - шепнула старуха в ответ. – Дочь опального герцога Дюрана. Десять лет назад ее отец участвовал в заговоре против Его Величества, однако заговор разоблачили и герцога наказали. Лишили всех земель и сослали в Снежную Пустошь вместе с семьей. Не казнили только потому, что герцог приходится родней королю. А теперь вот – вспомнили о Дюранах, когда начались поиски новой жены для герцога Кархейского, и дочь его призвали.

О как, подумала я. Ясно-ясно. Девица Дюран гордая, потому что опальная – возможно, как и ее папочка, не любит действующую власть. Высокомерная, потому что высокородная. Все-таки родня королю.

Я уже собиралась присмотреться к этой гордячке повнимательнее – люблю людей с характером, - как вдруг в группе, сошедшей на берег, пронесся легкий шепоток.

Подняв взгляд, я поняла, что послужило причиной возникшего беспокойства.

От подножья скалы к нам приближался черный всадник.

*   *   *

Черная-черная фигура в черных-черных одеждах на черном-черном коне приближалась к группе, сошедшей на берег. От ветра развевались за спиной всадника полы черной-черной накидки. И казался всадник во мраке ночи истинным Владыкой Демонов с черной-черной душой...

Тьфу, увлеклась.

Впрочем, всадник и впрямь был одет во все черное, и конь под ним был вороной, но зловещего флера я, конечно, добавила от себя.

Разглядеть всадника получше я не могла – сойдя на берег последней, я обрекла себя на места в задних рядах, но когда всадник заговорил, я все-таки услышала:

- Герцог Кархейский ожидает своих невест. Мне поручено сопроводить вас в замок.

А вот голос у всадника был странный – я как-то сразу насторожилась. На секунду возникло смутное чувство, что я слышу эхо этого голоса. Хотя громкий голос Вилоры Дюран эхом не отражался. Выходит, голос всадника словно бы двоился.