На черновом карандашном наброске видно, что мама создаёт скульптурную композицию: появится храм, на его вершине, воздев руку, встанет Белая богиня.

—  Благословение магией? —  с улыбкой спрашиваю я.

—  Да, —  мама окидывает меня внимательным взглядом,инструмент возвращается в футляр, мама наспех вытирает руки полотняной салфеткой и манит меня на диванчик. — Что-то случилось, дочка?

По мне настолько заметно?

Хотя мама избегает любых семейных дел, я всё же надеюсь, что о моём браке она выскажется, не как княгиня, а как мать, тем более моя цель избежать брака, не позволить папе передумать под давлением обстоятельств.

—  Ма-ам, —  плаксиво тяну я. —  Ты не поверишь!

—  Что случилось?

Я устраиваю голову у неё на плече:

—  Когда я возвращалась из ателье, я заказала костюм для охоты, из проулка выскочил экипаж, в котором оказался Рей Лотт. Мы чуть не столкнулись! Я чудом не пострадала.

Мой обычный розовый восторг сегодня сменяется чёрной палитрой.

—  Рей Лотт? — в маминой интонации появляются нотки искренней озабоченности.

Хотя мама не высказывалась прямо, я могла понять, что Рей ей не нравился, и она против моего с ним брака.

—  Да! Знаешь? Он с таким самодовольством заявил, что наше столкновение это судьба, что я теперь уверена, что он его и подстроил. А если бы я ударилась? Меня спасло только мастерство нашего кучера.

—  Белая богиня, Иси, ты не пострадала?

—  К счастью, обошлось. Не переживай, мам. Но то, что было потом… Рей на всю улицу спросил, люблю ли я его. На людях! Я сказала, что он не прав, что он нарушает этикет, а он, вместо того, чтобы успокоиться и, наконец, вести себя достойно, представляешь, начал говорить, что я разбиваю ему сердце и что он не хочет жить из-за моего коварства. Зачем он так со мной? Он просто давил на эмоции, причём без стыда и совести!

Я всхлипываю.

Мама с нежностью гладит мне по голове.

—  Так бывает, дочка.

Я продолжаю:

—  Он казался таким хорошим… Вы с папой были правы, когда советовали не торопиться.

—  Вот и правильно, не торопись, подумай, присмотрись. Куда спешить?

Спешить мне придётся, но, к счастью, не замуж.

—  Да, мам. Признаться… после той сцены, которую он устроил, я вообще не хочу с ним иметь дел. Я думала, он чуткий романтик, а он оказался истеричным тираном.

Теперь, когда я рассказала, как Рей меня обидел, и что он мне больше не нравится, родители, уверена, не допустят наш брак. Я хочу надеяться, что не допустят…

—  Иси, ты обязательно встретишь достойного мужчину, —  обещает мама.

Я согласно киваю.

Ещё раз о своём нежелании выходить за Рея я повторяю на семейном ужине.

Но одних слов мало.

Приказав Лали оставить наряды висеть в спальне до утра, я жалуюсь на усталость после волнительного дня, говорю, что лягу раньше обычного и отсылаю отдыхать, упомянув Лалины красные дни, которые она использовала как предлог, чтобы не сопровождать меня во дворец. Лали понуро уходит.

Я соскакиваю с кровати, на цыпочках крадусь к дверям и запираюсь изнутри —  мне совершенно не нужно, чтобы Лали ворвалась без разрешения и обнаружила мою ночную отлучку.

Переодевшись в свой старый охотничий костюм тёмно-синего цвета, почти идеально сливающегося с темнотой за окном, я тайком выбираюсь из дома.

Собственного дома у Рея нет, он арендует двухэтажный особняк в Заречном квартале, считающимся достаточно респектабельным, но далеко не центром города. Помнится, Рей грезил получением титула и переездом в настоящую резиденцию, как у нас, с жилым и нежилым крылом, танцевальным залом на первом этаже, богатой библиотекой, причём он явно не читать собирался, а хвастаться гостям, и обязательно, чтобы особняк окружал сад. Уж не мечтал ли Рей, что ему, как вдовцу последней наследницы, достанется родовое гнездо Кокбергов? Нет, ничего этого не будет, не допущу. Я глубоко вдыхаю вечернюю прохладу и прибавляю шагу.