- Это «столб добродетели», - пояснила мне Мира.

- Чего? – уставилась на нее я.

- Так называл его граф, он наказывал здесь неугодных и утверждал, что только через боль и страдания можно очиститься от скверны и научиться послушанию, ну а для всех остальных это было еще и наглядным примером того, как опасно противиться воле барина.

Она несколько побледнела и с тревогой посмотрела на мрачные столбы.

- Почему эту гадость до сих пор никто не убрал? – возмутилась я, почувствовав, как по коже побежали мурашки от одной только мысли о том, что пришлось испытать на себя бедным крепостным, а возможно, и женам графа.

«И как это они с моим отцом раньше не нашли друг друга - родство их душ на лицо!»

- Немедленно прикажи это убрать! – требовательно сказала я.

- Вы уверены? Но что, если кто-нибудь ослушается и…

- Я найду способ разобраться с теми, кто меня ослушается! – раздраженно фыркнула в ответ, отвернувшись от Миры.

А ведь чему я собственно удивляюсь? Разве мне не рассказывали о том, как он запирал своих жен в темной комнате, как морил неугодных ему голодом, как продавал и покупал крепостных детей, отрывая их от родных семей, подыскивая для себя крепких и выносливых работников, а в дом привлекательных и смирных прислужниц? Это всего лишь еще один пункт в страшном списке грехов одного ужасного человека, которого мой отец посчитал достойным для своей дочери!

«Надеюсь, гиена огненная все же существует, и душа графа будет гореть в адском пламени вечно!» - мрачно подумала про себя.

- Хозяйка, - робкий и звонкий голосок Зарьки отвлек меня, и я едва не облилась горячим чаем.

Заряна была дочерью кухарки: ей едва исполнилось двенадцать, и она поначалу дичилась меня и старалась не показываться мне на глаза, но потом, видимо, осмелела и стала помогать матери на кухне, а также выполнять различные мелкие поручения. Мне она напоминала мою Алиску - не внешне, конечно, но, может быть, своей детской непосредственностью и чистотой, такой знакомой робостью, за которой скрывалось, однако, неуемное желание познавать все новое.

- Я тебя слушаю, Заряна! – улыбнулась я маленькой помощнице.

- Там один человек приходил к вам! – бодро сообщила она.

Я же немного напряглась при этих словах.

- То есть он приходил, но уже ушел? И кто это был?

- Он не сказал своего имени, но он просил передать вам кое-что! – чуть смутившись моего строгого взгляда, пролепетала девочка.

А я уже и как дышать забыла: в мыслях вертелись нехорошие догадки про отца, про сестру – даже голова немного закружилась.

- Дядя Демьян сказал, что я могу его вам передать.

- Да показывай ты уже что там! – наконец, не выдержала я.

И тут девочка соизволила подняться по ступенькам ко мне в беседку и показаться во весь рост.

Она держала в руках что-то живое, что-то рыжее, что-то…

- Стешка! – удивленно охнула я, а куница тем временем вырвалась из рук Заряны и рванула ко мне на колени. - Ах, ты маленькая бандитка, как же ты тут оказалась?

- Тут еще письмо, госпожа! – не сводя глаз с зверька пролепетала девочка, протягивая мне маленький смятый конверт.

Я тут же выхватила его из рук, бросила беглый взгляд на упаковку с одной единственной буквой «Р», начертанной до боли знакомым и таким родным почерком.

- Она правда ваша, да? – прошептала в это время девочка, явно влюбившаяся в мою ручную подругу с первого взгляда.

- Да, она моя, и я дам тебе с ней поиграть, если… ты не будешь меня сейчас беспокоить! – строго произнесла я.

Заряна понятливо кивнула и торопливо скрылась из виду.

Я бросила взгляд на несколько удивленную Миру, застывшую неподалеку, словно каменное изваяние, и та тоже поторопилась оставить меня одну.