– Что значит: выторговал? – перебила его я. – Время принадлежит всем!

– Ну да, а звезды прибиты гвоздями к небосводу, – огрызнулся хронис, продолжая при этом низко кланяться Этерну.

– Довольно, Аскан! – Этерн брезгливо поморщился и взмахнул рукой, жестом приказывая хронису выпрямиться. – Меня не интересуют церемонии. Твоя вежливость не скроет мерзкую и грязную душонку. И ты, Оксана, тоже помолчи! Я хочу знать, как ты, Аскан, посмел впустить в наш мир эту гадину хронофага и испортить время, которое рождаю я? Как ты посмел молчать и не доложить мне, что внутри твоей хозяйки растет паразит? – прогремел Этерн и схватил хрониса за горло.

Глядя на Этерна, я, наконец, поняла смысл поговорок: "Время хватает нас за горло", "Время поджимает". Видимо, эти пословицы придумали те, кто видел Этерна и на себе ощутил его гнев и привычку душить всех, кто ему неугоден.

– А что я мог сделать? – просипел хронис, часто моргая. – Пожирательница времени пробралась внутрь Оксаны, выросла, окрепла и вырвалась на свободу. Разве я мог ей противостоять? Как простой хронис может справиться с могущественным хронофагом? Они – высшая раса, а мы, хронисы, низшая.

– Простой хронис может просто сообщить нам, – прошипел мытарь и ударил хрониса.

Тот завопил, зажмурился и с закрытыми глазами зачастил:

– А если бы он, то есть, она, меня убила бы? Я ведь зависим от всех. Хронофаг угрожала убить Оксану, а без нее я тоже умру. Пощадите! Умоляю! – он жалобно замяукал, горько рыдая.

Этерн бросил его на пол, склонился над ним, опустился на одно колено, сжал кулак, замахнулся, но бить хрониса не стал. Лишь ударил несколько раз кулаком об пол, и весь зал содрогнулся. А хронис прижал кошачьи уши к голове и тоненько завыл.

– Он нам еще пригодится, – негромко сказал Мафхид. – Не трогай его, Этерн.

Этерн лишь молча кивнул. Шумно выдохнул, поднялся на ноги, отошёл к камину, сел в кресло и щёлкнул пальцами. В воздухе собралось крошечное облачко золотого песка.

– Стрелочник, – негромко позвал он.

– Да обратятся ваши секунды в минуты и часы, – послышался скрипучий голос.

И прямо из воздуха в зал шагнуло странное существо. Небольшого роста, около метра, оно было худое и изогнутое, как вопросительный знак. На тщедушном тельце болтался зеленый кафтан. Тощие ноги торчали из огромных деревянных башмаков. Непропорционально большая голова с оттопыренными ушами была словно прилеплена к тоненькой шее. Но самым невероятным было его лицо: широкое, плоское, с большими круглыми, как пуговицы, глазами, между которыми постоянно двигался раздвоенный нос, в точности напоминающий две стрелки на циферблате часов.

– Чего изволите, повелитель? – обе стрелки носа вопросительно взмыли вверх, подобравшись к самому лбу.

– Отведи Оксану в гарем, Хэц, – приказал Этерн. – Помоги привести себя в порядок и введи в курс дела.

Какой еще гарем? Он с ума сошел?

– Отчего же не отвести? Можно и отвести, если повелитель желает. Изволите сегодня ночью пригласить ее к себе? – шепотом осведомился стрелочник.

– Я подумаю, – буркнул Этерн. – Пока что, Хэц, отведи ее гарем.

– Не хочу в гарем, – тихо сказала я.

Стрелочник подпрыгнул на месте. Хронис испугано пискнул, бросился ко мне и вдруг исчез, словно под землю провалился. Или под мою кожу? На этот раз я никакого зуда не почувствовала. Этерн медленно встал, сделал шаг вперед, скривился и спросил:

– Ты… что? – он даже повернулся ко мне одним ухом, чтобы лучше слышать.

Мафхид громко рассмеялся.

– Я… не хочу… в гарем, – запинаясь, повторила я, съёживаясь под взглядом Этерна.

– Желает ли повелитель, чтобы я позвал палача? – вкрадчиво поинтересовался стрелочник.