Фредерике оглянулась. Было странно осознавать, что этот амок, эти комнаты, этот вид из окна – все это скоро останется только в воспоминаниях. Что, возможно, она сюда уже никогда не вернется. Интересно, как сложится ее жизнь в далеком Люнборге? Говорят, там всю зиму с моря идут шторма. А земля – сплошной песок, на котором хорошо растут только пихты да вереск.

Конечно, Фредерике не верила всему, что говорят. Но, нельзя отрицать, что к северу от родных гор лежит суровый, хоть и обжитый, край. И если бы ей предоставили выбор, она с куда большей радостью направилась бы дальше на юг. Туда, где учится в коллегиуме братец Курт-Кристоф. Он пишет, там склоны гор усажены виноградниками, вино из который поступает, в том числе, и на отцовский стол. Там вдоль горных дорог растут персики, а весной в садах розовым дождем осыпаются лепестки миндаля.

Там то и дело натыкаешься на мраморные развалины. Следы древней империи, люди которой были столь сведущи в искусствах, что повторить их творения способен не каждый мастер-современник. Там знать живет в прекрасных дворцах – палаццо, отделанных мрамором и резным камнем. Там люди смуглы, словно яркое летнее солнце навсегда оставило на них свой след. И говорят они на языке, очень похожем на храмовый, так что человек ученный освоится среди них очень быстро.

Ах, почему она не родилась мужчиной! Была бы вторым сыном, путешествовала бы, как Курт, посвящая время изучению наук. Но, увы, о чужих прекрасных краях Фредерике приходилось только мечтать. А в жизни ее ждало скупое северное солнце и кирпичные грода люнборгского королевства.

В приготовлениях к свадьбе прошла зима. Придворные мастерицы шили Фредерике приданое. Ткани для него брали из запасов, которые каждое лето исправно пополнялись у купцов с севера и юга. Шелк, бархат, парча… И, конечно же, тончайший фразский лен.
- Настоящий, от лучших мастериц! Посмотри, как ложится самая тонкая вышивка! Будешь ты у меня самой завидной невестой, - приговаривала графиня Мария-Евгения. – Жаль, что этот пройдоха – вендский князь уперся тогда насмерть. Из тебя бы получилась великолепная королева, не подсунь он так вовремя своего младенца.
- Мама, думай, что говоришь, - прошипела Фредерика, поглядывая на прислугу.

Всем было известно, что Ее Сиятельство была отличной хозяйкой и настоящей аристократкой. Слегка увлекающейся порой, особенно, когда дело касалось ее детей, ну, да матери это простительно. И, все же, одно дело – рассуждать о неуступчивом вендском князе, когда он – там, а Шатцфельз – здесь, а между ними - Люнборг. Но уже совсем другое, непочтительно высказываться о части семьи, в которую вскоре предстоит войти Фредерике.
- Ах, дорогая, ты права. – Графиня вздохнула. – Но согласись, это правда. Кстати, вся эта история – тебе наука, что хватит витать в облаках. Если бы твой отец вовремя подсуетился…
- Мама…
- Все, молчу. – Миролюбиво подняла руку графиня. – Наверное, все к лучшему. Пусть эта вендская селяночка выполняет обязанности королевы. Сиять при дворе все равно будешь ты.

Фредерике ничего не оставалось, как закатить глаза, показывая свое отношения к материным фантазиям. Можно подумать, ждут ее там, в Люнборге! Кроме нее там сиять некому. К тому же, она видела вендское княжество на картах в отцовской библиотеке. Его северные и западные границы были четко очерчены, зато восточные – стирались в неопределенном понятии «великие леса». Эти самые леса, по мнению картографа, простирались бесконечные мили на восток, заканчиваясь где-то в «великой степи». Странно называть «селяночкой», чей отец владеет такими землями.