***
Фредерика, как и принц, тоже не могла избавиться от ощущения, что расстояние между ней и принцем не сократилось за этот день ни шаг. Весь день они словно танцевали сложный придворный танец, тщательно выверяя каждое па в бесконечной череде движений. Но то ли в музыку вкралась где-то фальшива нота, то ли кто-то из танцующих забыл выучить урок, но каждое движение друг к другу неизменно отдаляло их с принцем Рихардом еще дальше.

Попрощавшись с женихом, Фредерика решила еще раз прогуляться по саду. На этот раз ровные грядки же не умиляли, а скорее раздражали. Словно все ее девичьи страхи, позабытые было за время дороги, вдруг ожили в один миг. Строгая северная рачительность смотрела на будущую принцессу из-за каждого куста и словно бы шипела: «Романтика – это для трубадуров и королевских дочерей. Жене третьего принца подобает быть благочестивой и скромной особой». Точно так же, как любила повторять в детстве строгая фразская гувернантка, пытаясь заставить маленькую Рике быть немного серьезней.

Из задумчивости ее вывел голос Магдалены. Оказывается, компаньонка уже некоторое время пыталась дозваться задумавшуюся графиню.
- Что, прости?
- Я говорю, Фредерика, что вас можно только поздравить. – повторила Магдалена, ничем не выдавая своего недовольства. В конце концов, не ей пенять графине, вздумай та слегка замечтаться. – Жених ваш молод, недурен собой и учтив.
- Да… - Рассеянно ответила Фредерика, продолжая сосредоточенно разглядывать кустик тимьяна. – И холоден, как ночь в горах.
- Сдержанность в мужчине – не порок, - поджала губы Магдалена. – А вы бы поменьше читали тех срамных книженций, которые (Творец, сохрани его и помилуй его душу!) ваш любезный братец шлет вам из своих Университетов. Они там в южных краях и сами всякий стыд позабыли, и других учат. А вы начитаетесь, а потом страдаете. То цветочков вам в саду не хватило, то кавалер недостаточно убедительно вздыхал…
- Уймись, Магдалена, - мягко одернула компаньонку Фредерика. – До сих пор поэзия если и вводила кого в искушение, то только в искушение творить. А сады для того и придуманы, чтобы создавать красоту. Для пользы есть поля и огороды.
- И толку в той красоте, когда зимой детей накормить нечем? – Магдалена отступилась, но все еще продолжала ворчать вполголоса. – А здесь – и красота, и польза. Я, пожалуй, побеседую с местной хозяйкой, если вы не против.
- Да пожалуйста, - равнодушно повела плечом молодая графиня. – Выезжаем только завтра, так что почему бы и нет.

Ворчание Магдалены начинало понемногу раздражать. За то время, что они провели вместе, Фредерика привыкла воспринимать компаньонку в качестве своего рода «голоса разума» - скучного, ворчливого, но, нем не менее, незаменимого. Однако, недели в дороге, когда дамам волей-неволей приходилось проводить вместе большую часть времени, заставили о многом задуматься.

Например, о том, насколько чуждой выглядела всегда Магдалена на светских мероприятиях, доступ на которые ей открылся со вступлением в должность. Понятно, что компаньонка и должна своей скромностью уравновешивать юность сопровождаемой. Но, все же, при дворе графа Моритца никто не требовал от молодой женщины, что она будет вести себя, словно нонна. Да и разговоры…

После нескольких дней в карете, когда выбор собеседников в течение дня был категорически ограничен, Фредерика честно признавалась себе, что от разговоров о хозяйстве и душеполезных историй, коих Магдалена знала великое множество, ей становится нехорошо. Компаньонка же, наоборот, прониклась важностью своей миссии. Настолько, что в попытках напомнить излишне мечтательной, по ее мнению, графине о долге и обязанностях матери семейства, порой забывала даже о субординации.