Настороженно оглядываясь по сторонам, я побрела к выходу с территории института. Относительная тишина и безлюдье радовали. Похоже, все уже эвакуировались. Значит, некому будет помешать мне добраться до капсулы и до Гроу. Надеюсь, он меня дождется. А то, если решит, что мы с напарником оба остались под завалами института, у меня будут проблемы. Боль в животе уже, кажется, расползлась по всему телу. Огнем пылала каждая клеточка. Хотелось лечь и не двигаться. Но я упрямо продвигалась вперед, таща за собой платформу. Тоже еще проблема.

Зачем я его вытащила? Почему не бросила там, внизу? И что с ним делать сейчас? Ответов у меня не было. Придумать что-то на ходу не получалось. Потому что даже думать мне было больно. Так я и брела, упрямо сцепив зубы и отсчитывая про себя шаги. Пока сквозь туман боли не пробился хриплый шепот на всеобщем:

 – Куда ты меня тащишь? И зачем? Я пленник?

Я не сразу сообразила, что это очухался мой раненный. А когда поняла, меня неожиданно охватила злость:

 – А что, если не пленник, то нужно было бросить подыхать внизу?

Голос неожиданно даже для меня самой оказался скрипучим, как несмазанные петли. Впрочем, так даже лучше. Защитный шлем я не снимала. А в комбинезоне моя фигура женской не выглядит. Пусть считает меня парнем. Кто его знает, что в его голове творится. Раса мне не известна. Поведенческие привычки предсказать невозможно. Значит, мимикрируем.

 – Я бы и сам прекрасно выбрался бы. Не стоило напрягаться.

От неприкрытой издевки в голосе инопланетника я даже остановилась и повернулась к нему:

 – Выбрался? Сам? Откуда? С того света?

Мужчина вывернул голову под крайне неудобным углом, чтобы взглянуть на меня и прохрипел:

 – Я тебя не понимаю, солдат. О каком свете идет речь?

Я мысленно выругалась и сквозь зубы процедила:

 – Черта с два ты бы оттуда выбрался! – Почему-то этот инопланетник раздражал меня немыслимо. Жутко хотелось подойти и со всей дури вмазать кулаком по и так израненному лицу. – Ну разве что ты в состоянии просачиваться сквозь бетонные завалы.

Мужчина замер, бросив свои бесполезные попытки увидеть меня:

 – Ты о чем?

 – О том, что в институте сработала система самоуничтожения. Лифт рухнул вниз, едва успев доставить нас на первый наземный этаж.

В этот момент, как иллюстрация к моим словам, стены наземной части института с шумом и грохотом сложились вовнутрь, как карточный домик, подняв в воздух тучи серой пыли и мелкого мусора.  Мы оба с иноплнетником закашлялись. От резкого рефлекторного движения адский костер боли внутри меня усилился в миллион раз. И я едва не грохнулась в обморок.  Чудом удержавшись на ногах и затаив дыхание, пережидала приступ, когда в сознание пробился хриплый встревоженный голос:

 – Солдат! Эй! Солдат! Ты ранен?

Глупейший вопрос! Мне безумно хотелось хотя бы наорать на этого идиота. Но приходилось молчать и сдерживать дыхание.

Постепенно боль слегка утихла. Я даже смогла почти нормально дышать. И уже собиралась открыть рот и отчитать придурка, валяющегося на антиграве, когда у меня на руке ожил коммуникатор:

 – Макс! Энди! Где вас черти носят? Тут что-то не хорошее творится!  Ильдаррцы спешно покидают планету. Где вы, демоны вас побери?

Я взглядом приказала раненому молчать и приблизила коммуникатор ближе к лицу, чтобы не открывать шлем:

 – Это Энди. Мартин, Макса больше нет. А я уже иду. Жди. Скоро буду.

Я отключилась прежде, чем Мартин начал задавать вопросы. Раз ильдаррцы покидают планету, значит нас ждет подлянка галактического масштаба. Нужно уносить ноги. Я с сомнением посмотрела на раненого: