Я осмелела, вышла полностью наружу на каменные плиты крыльца, покрутила головой, впитывая атмосферу спокойствия и свежести. Воздух был чистым, напоенным ароматами цветущих растений и влажной земли.

Садик, аккуратно ухоженный, с подстриженными кустами сирени и яркими клумбами незнакомых, но красивых цветов, радовал глаз буйством красок. Широкая подъездная дорога, вымощенная гладкими, плотно подогнанными камнями, вела через зеленые поля, которые простирались ровными волнами до самого далекого горизонта. Вдали, на границе полей, виднелась темная полоса леса (или большого перелеска), его густые, высокие деревья создавали загадочную тень и почему-то манили к себе.

Я обошла дом по каменной дорожке, любуясь его прочной кладкой из светлого камня, резными наличниками на окнах и черепичной крышей. С другой стороны оказался хозяйственный двор, где стояло несколько добротных, но явно давно не использовавшихся сельхозпостроек: низкий хлев с широкими дверями, просторная конюшня с пустыми стойлами, видимая через открытый проем, и длинная овчарня. Все они выглядели довольно старыми, поросшими по углам мхом, но крепкими, с толстыми деревянными стенами, почерневшими от времени. И абсолютная тишина. Ни души. Ни человеческого голоса, ни мычания, ни ржания, ни блеяния. Вообще ничего живого. Я остановилась посреди двора, осознав, что, несмотря на всю идиллическую красоту этого места, оно казалось глубоко заброшенным, законсервированным. Ну, и как тут хозяйство поднимать, если его, по сути, и нет? Одни стены.

Вопрос задать было некому. Гулять по незнакомым полям или идти к тому лесу в одиночку я все же побаивалась. Мало ли, на кого или на что наткнешься. Предок сказал, что защитит. Но пойди пойми, как там будет на самом деле, и где он сейчас, этот защитник.

В общем, я поосторожничала, чувствуя легкий холодок вдоль спины, и вернулась в дом, притворив за собой тяжелую дверь. Решила исследовать его еще раз внимательнее. В одном из дальних коридоров, за дубовой дверью с железными петлями, я обнаружила просторное книгохранилище. Оно было забито с пола до потолка, стеллаж к стеллажу, разными томами в кожаных, деревянных и даже металлических переплетах. Воздух пах пылью, старой бумагой и чем-то еще, пряным и древесным. Ради любопытства, стряхнув пыль, я взяла в руки одну из книг среднего размера с ближайшей полки – она была в темно-коричневом кожаном переплете с тисненым узором. Ну и? Сумею ли я прочесть то, что здесь написано? Или это будут сплошные закорючки?

Я осторожно открыла первую страницу, заскользила глазами по строчкам, написанным четким, но незнакомым почерком. И… они довольно быстро начали складываться в привычные для меня символы, смысл проступал сам собой! «Этот мир, именуемый Элионом, был создан в незапамятные времена богом всего сущего Архором, из смеха и слез его вечной спутницы, богини домашнего очага и плодородия Эсты», – прочитала я вслух, удивляясь ясности текста. Так, уже интересно. Похоже, магия или особенность места позволяла понимать письмена.

Я отыскала глубокое кресло с высокой спинкой у большого окна, залитого весенним светом, смахнула с его сиденья невидимую пыль и погрузилась в чтение, забыв на время и о хозяйстве, и о предке, и о своем необычном положении.

Раймонд:

         Ночью мне приснилась старая, обветшалая усадьба в Дортанской долине – часть приданного моей давно отошедшей от дел двоюродной прабабки, эксцентричной графини Ольгерды Дортанской. Она (сама прабабка, а не усадьба) уже давно, лет десять как, проживала в роскошном доме отдыха в отдельном, солнечном мире вечной весны и сюда, в наши мрачные края, возвращаться не собиралась принципиально. Усадьба и подавно была ей абсолютно не нужна. Мне, собственно говоря, тоже. Просто большой, пыльный дом, набитый старомодной мебелью под чехлами, без прежнего процветавшего хозяйства и слуг. Я давно, годами, планировал продать это забытое богом место какому-нибудь местному барону. Но все руки не доходили, вечно находились дела поважнее.