Ночью пришла гроза. Ветер хлестал ветви деревьев и завывал. Небо сверкало  молниями, а потом начался сильный ливень. Я сквозь сон слышала, как по коридору тревожно ходит отец, выглядывая из окон в садик, но сама так и не подняла головы.

А утром мы увидели, что буря повредила нашу беседку, завалив одну ее сторону и повредив крышу. Отец тут же отправился в переулок Коробейников, где квартировала артель плотников. А меня отправил к мистри Зойрак, известной в городе коллекционерше старинных вещей. Она редко когда что-то продавала, только иногда предлагала антикварам редкие штучки, чтобы пополнить свой денежный счет в королевском банке.

Мой отец не был потомственным антикваров, но учеба и диплом высшей магической школы на факультете артефакторики позволил ему купить нужную лицензию для продажи старинных предметов, часть из которых имели статус артефактов.

Так в нашей лавке, помимо мастерской по изготовлению бытовых артефактов, разместился целый отдел антиквариата.

Мы не торговали дорогими старинными предметами, большей частью, это была утварь, безделушки и картины, не отличающиеся древностью, но достаточно любопытные, чтобы на них обратили внимание.

Мистри Зойрак всегда с удовольствием привечала меня, усаживала за дорогой кофейный столик и кормила. Так кормила, словно отец держит меня голодом. А потом начинала расспрашивать о пансионе в Дёрнинге, где я проучилась с семи до тринадцати лет. Этот пансион принимал девиц не одаренных магией, но с хорошим статусом. Одна цена за обучение едва не разорила моего отца. Только опять же, этот клятый статус. Ради него мой отец шел на любые жертвы.

Коллекционерша, когда-то, лет тридцать назад, тоже обучалась в этом заведении, и любила вспоминать, какие были времена, какие порядки.

Сегодня в ее доме были гости. Когда я зашла в просторную гостиную, то увидела трех дам. Одна из них – жена бургомистра, леди Варден, другая – мистри Фроу, владелица гостиницы, расположенной неподалеку от ратуши. Третью даму я не знала.

– О, моя милая Роберта, – воскликнула мистри Зойрак. Вскочила с места и, состроив предупредительную гримасу, говорящую о том, чтобы я держала язык за зубами, протянула мне руку. – Присаживайся, дорогая.

Мне не надо объяснять, что при посторонних любые деловые беседы – признак дилетанства и глупости.

– Роберта, как поживает мистр Стрин? – Спросила бургомисторша.

Вообще-то мой отец – виконт, хоть и не знатного рода, и супруге бургомистра это хорошо известно, но я не стала об этом напоминать. Мистр, значит мистр. Ох уж эти общественные отношения. Если папа, забыв о дворянстве, занялся торговлей, открыл лавку, то и отношение к нему как к торговцу, а не как к дворянину.

– Хорошо, леди Варден…

Хотя, что греха таить, иногда меня задевало, что по статусу, ко мне нужно обращаться леди Стрин, а не мисси…

– Я обязательно к вам зайду. Как-нибудь, на следующей неделе, – кивнула леди Варден. – Ваша лавка так интересна, в ней столько изящных вещиц.

– Да-да,  – поддакнула мистри Фроу.

Хозяйка дома снисходительно посмотрела на меня и незаметно подмигнула, показывая, чтобы я не обращала внимание.

Горничная поставила передо мной прибор, спросила, что я желаю. Я пожелала чай, он у мисстри Зойрак всегда ароматный, с жасмином и мятой, такой, какой я люблю. Дамы за столиком продолжили беседу. И тема, конечно же, о предстоящем отборе невест в королевском дворце.

Как оказалось, незнакомая дама – из столицы, и все об этом знала.

– Луиза, а как же король? Отбор – это всегда немножко мезальянс, – томно обратилась к ней бургомисторша.

Луиза, молодая леди тридцати-тридцати двух лет вздохнула.