– У тебя тут уютно. Сам печешь? – кивнула Ира на вожделенные плюшки.

– Да щаз, – осклабился Гришка. – С кухни перенес. Они там и не заметят, а мне пропитание нужно.

Ира хмыкнула про себя: есть ворованное – отличное начало жизни в другом мире.

Туфли бы сброшены на пол, ноги – вытянуты. Платье все еще мешало, но Гришка пообещал переправить ее в комнату для слуг, когда закончат общение, так что с платьем можно было и потерпеть.

– Ну и как тут жить? – Ира обвела глазами помещение. – В моем мире, знаешь ли, не было ни домовых, ни магии, ни свихнувшихся оборотней.

– Дикий мир, – проворчал Гришка. – Как вы без домовых управляетесь-то?

– Как, как. Сами. Все сами. Ручками.

«Зато плюшки никто не таскает», – добавила про себя Ира, поколебалась секунду, но все же протянула руку за одной из плюшек.

– Дикий мир, – повторил явно впечатленный домовой.

– Слушай, а как тут с богами связаться? Ну, с местными? – плюшка оказалась сладкой, тесто буквально таяло на языке.

Гришка посмотрел на Иру так, как врач психбольницы смотрит на пациента, утверждающего, что он – единственный и настоящий Наполеон в этом здании.

– Боги там, – указал он пальцем в потолок, – мы – здесь.

– То есть никак, – «перевела» для себя Ира. – А как я пойму, зачем меня сюда перенесли? Причина должна же быть.

– Живи, – пожал худыми и острыми плечами Гришка. – Они сами тебе дадут понять, что им надо. Если захотят, конечно.

Отличная перспектива – ждать у моря погоды.

Ира вздохнула:

– Интересно, когда меня истерика накроет? Что? Что ты так смотришь? Замедленная у меня реакция. В детстве как-то утром от собаки котенка спасала, а перепугалась после обеда. Выла тогда я знатно.

В глазах Гришки появилось что-то, сильно смахивавшее на жалость.

– Бедный твой муж. И за что его боги так наказали, – выдал он.

Ира, проглотив последний кусок, только плечами пожала: это еще кто кого наказал. Псих ненормальный.

Знакомить родителей с женой Генрих желанием не горел. В самом деле, тут самому бы разобраться, что к чему. Куда еще и родителей? Потом пообщаются.

Но нет, что мать, что отец решительно заявили, что пообщаться с невесткой хотят прямо сейчас.

– Я понятия не имею, чем она может быть занята, – выдвинул последний аргумент Генрих. – Тем более, если она здесь из другого мира.

– Вот и проявим наше гостеприимство, – качнул головой отец. – Чего ты боишься, сын?

– Она не нашего круга, – буркнул припертый к стене Генрих. – У нее совершенно нет воспитания.

– Так даже интересно, – мягко улыбнулась мать. – Генрих, девочка сейчас, наверное, напугана, чувствует себя одинокой. Если ее появление – воля богов, то какого бы круга она ни была, мы обязаны повиноваться и принять ее.

Генрик в красках представил себе, как дражайшая супруга обзывает его родителей котами, и передернул плечами. Ни такта, ни воспитания. Подсунули же боги! За какие только прегрешения?!

Прогулка до комнаты невесты заняла недолгое время.

– Выбитая дверь? – изумился отец, посмотрев на то, что осталось после первого общения Генриха с женой. – Сын, ты не просто перекинулся, а еще и контроль потерял?

Генрих выругался, правда, про себя. Да эта… кого угодно доведет, и не только до выбитой двери! Вот где ее теперь искать?! Что ей в комнате не сиделось?!

– Ох сын, кто же так поступает с молодой женой, – укоризненно покачала головой мать.

«Из нее молодая, как из меня кот!», – огрызнулся мысленно Генрих. Сыновья почтительность не позволяла ему спорить с родителями по пустякам.

Зато он был твердо уверен, что молодой жену нельзя назвать даже с натяжкой. Уж больно много ехидства было в ее голосе. Молодые женщины так точно не говорят – опыта жизненного мало.