— Муж приучит, — брякнула старуха с некоторой ехидцей. — Сначала потешится. Потом поколотит. Захочет есть. Станет трудиться.

Все, как я и подумала: варвары, чего с них взять. По рассуждениям Ма получалось, что после сезона дождей (он же медовый месяц) постельная грелка становилась не так нужна мужчинам, и они отправляли ее работать.

— А если не выдержит нагрузки? — я высказала мысль вслух.

— Умрет, — невозмутимо добавила Ма. — Муж купит. Другую.

Лучше бы не уточняла. Встреченные «красавицы» больше не вызывали у меня раздражения. Теперь они казались откормленными хавроньями, которых заботливые хозяева, то есть родители, везут на рынок. А там как карта ляжет. Понравится покупателю — оставит на племя, нет — пустит в расход.

— У других мужчин тоже есть гаремы? — мою голову посетила очередная гениальная мысль. — Или только у жрецов.

— Редко, — помотала так и не отмытой до конца башкой Ма. — Дорого. Много едят.

Я едва не споткнулась, услышав последнее заявление. Выходит, варварам дешевле каждый год покупать по новой жене, чем прокормить старых. Вот так нравы.

Радужное настроение сошло на нет, вдохновение иссякло, а пони и единороги перестали скакать в моей голове. Вот так попадешь к какому-нибудь озабоченному старикашке. Он выжмет из тебя все соки за сезон дождей, а потом выгонит в поле. Изморит голодом, а весной приобретет новую подружку. Я так явно представила эту картину, что чуть не разревелась в голос.

— Старайся, — предупредила меня Ка. — Кто танцует. Стоят дорого. Покупают жрецы. Или очень богатые. Охотники.

Я согласно кивнула: конечно, дорогостоящую покупку всегда жалко испортить. И накопить на новую, хорошо танцующую жену, сможет не каждый мужчина. А потому станет беречь.

Чтобы хоть немного отвлечься от нехороших мыслей, я задала Ка давно мучавший вопрос:

— Скажи, кем был твой отец? Ты не похожа ни на мать, ни на брата с сестрой. Видимо, унаследовала черты лица и характер отца. Только непонятно, почему наверняка приятный и умный мужчина выбрал в жены Ма?

— Па слабый охотник. Одна рука, — призналась Ка. — Накопил только на Ма. Потом упал. С утеса.

Она говорила так просто, обыденно. Но в глазах ее замерли слезы.

— Ничего, — утешила я девчонку. — В гареме жрецов тебя ждет совсем другая жизнь. Только ты тоже постарайся. Танцуй, и все сбудется.

Когда мы пришли в назначенное место, гулянка была в самом разгаре. Мужчины, разряженные, как павлины, вальяжно расхаживали возле танцплощадки, потягивали напитки из калебасов и, судя по веселым лицам и блестящим глазам, в сосудах булькало что-то покрепче чая. Охотники за женами кучковались небольшими группками, обсуждали последние события, хвалились подвигами и бросали беглые взгляды на скромно сидящих в отдалении женщин. Тем напитков не предлагали. Табу, видимо.

— Хороших торгов! — пожелала Ма пожилая, скрюченная в три погибели старушенция. Кивнула на двух сопровождавших ее молодых варварок. — Мои. Красивее твоих!

Ну конечно, вы еще дочками померяйтесь! Я психанула и отошла подальше от ссорящихся мамочек. Пусть себе без меня кудахчут.

В честь великого ежегодного события мужчины принарядились. На головах женихов красовались венки из ромашек, одуванчиков и листьев папоротника. Ритуальные узоры, нанесенные красной глиной, украшали плечи и спины. Проходя мимо будущих жен, варвары поигрывали мускулатурой и многозначительно подмигивали.

И только один жених не кокетничал — сидел в стороне и спокойно потягивал напиток из калебаса. При этом он не снимал с плеч серой шкуры и держался особняком. Я узнала его сразу — по черным волосам и пронзительному взгляду, брошенному в мою сторону.