Доскакали быстро. Кинув поводья конюху, могучему, широкоплечему детине, Генрих из конюшни широким шагом направился во дворец.

         Что-то изменилось, это Генрих понял сразу, едва зашел в пустынное пространство холла. Раньше здесь то и дело пробегали слуги, издалека слышались громкие голоса придворных. Сейчас… Сейчас тут стояла кладбищенская тишина. Будто упыри, выползшие из своих нор, внезапно напали на дворец, до смерти перепугав его обитателей и заставив их надолго затаиться.

         Генрих недовольно нахмурился: странное изменение не пришлось ему по душе. Стуча подкованными сапогами, он стал подниматься по широкой мраморной лестнице на жилой этаж. Сначала поговорит с родителями, затем, может быть, навестит жену. Надо же понять, что здесь происходит.

         Родителей в их покоях не оказалось. Генрих обошел все комнаты, пытаясь разгадать загадку, затем выругался на орочьем и повернул в спальню супруги. Может, хотя бы она объяснит, что творится в этом вымершем доме?!

         Комнаты супруги тоже были пустыми.

         - Орронрашен торн транчерн! – выдал Генрих троллье ругательство и вызвал прислугу.

         Минута, другая, третья. Никто не спешил ему на помощь.

         Повторив ругательство, Генрих решил спуститься к слугам. Конечно, не по чину. Но надо же было понять, что происходит!

         Кухню Ира любила. Единственная комната в квартире, где всегда находились самые лучшие антидепрессанты – шоколад и конфеты. На кухне Ира и домашние работы своих учеников проверяла, и с несколькими приятельницами, изредка к ней заходившими, о жизни болтала. Да что там, даже о принце в белой иномарке мечтала, тоже на кухне. Ну и, что греха таить, от тяжелой реальности спасалась у полок холодильника, тоже стоявшего на кухне. А потому, хоть особыми кулинарными талантами Ира не владела, да и готовить ей зачастую было некогда, к обитателям кухни она отнеслась с добротой и практически нежностью.

         Вот только они ее улыбок и взглядов не оценили. Кастовое общество, что поделать. Слуги, как и в России до революции, находились где-то внизу социальной лестницы. Ира прекрасно поняла причину их заторможенности, сама вошла в комнату, сама уселась на единственный свободный стул, осмотрелась. Столы, стулья, печь, коробы в углах, под потолком – пучки трав и испускавшие свет шары. Обычное рабочее помещение.

         На столе возле Иры, обычном, деревянном, на первый взгляд не особо хорошо отлакированном, находились многочисленные тарелки, наполненные как сырыми продуктами, так и готовой пищей.

         Желудок демонстративно забурчал, напомнив, что его надо кормить, пусть и изредка. Над ухом фыркнул давно уже нарывавшийся Гришка. Рука потянулась сама собой к одной из тарелок, ухватила кусок чего-то, похожего на мягкий сыр, засунула в рот.

         «Сыр» прямо таял во рту, оставляя после себя приятное послевкусие. Ира прожевала, проглотила, улыбнулась снова:

         - Вкусно. А что-нибудь более существенное у вас есть?

         Первым из ступора вышел повар, судя по белоснежным колпаку и переднику на серой форме, отличавшим его от остальных обитателей кухни, шеф-повар.

         - Рад услужить вашему сиятельству, - и уже паренькам, одетым, как и он, во все серое, в шапочках, но без передников. – Суп и тушеное мясо ее сиятельству.

         Через полминуты перед Ирой стояли глубокая тарелка с обалденно пахнувшим супом и десертная, с чем-то, похожим на рагу.

         Ела Ира медленно, наслаждаясь вкусом блюд. Домовой, как ни странно молчал, слуги – тоже. А потому, если проигнорировать их потрясенные лица, то можно было спокойно утолить голод.