От него веяло болотной тиной, да совсем не такой, в которой жил Пузырь, а той, в глубине которой прячутся не лягушки, а убитые мертвецы.

Их голые черепа зияют пустотами глазниц, а прекрасно сохранившиеся зубы оскаливаются в вечной ухмылке.

10. Глава 10

1

В замке было холодно даже летом. Некоторые помещения топили, но не все живущие в королевской обители могли  себе это позволить. Дрова стоили дорого, а магический огонь и того дороже.

Правое бедро, на котором проступило белоснежное пятно, постоянно мёрзло и ныло, как суставы ревматика. Я поискала сведенья в обширной королевской библиотеке, но самостоятельно найти нужную книгу среди сотен томов, выставленных на пыльных полках, оказалось невозможно.

— Я могу помочь, ваша милость? — тоненьким голоском спросил тщедушный молодой человек.

Его лицо было густо усеяно веснушками, наверное поэтому говорил он тихо, а на глаза так низко надвигал кепку, что почти не было видно лица.

— Да, мне хочется почитать что-нибудь о белоснежной напасти. Слышали о такой?

— Нет, но я поищу. Простите, дедушка приболел, вот я ему и помогаю. Только не говорите, пожалуйста, лорду Виту Хуго. Он и так всё время твердит, что дедушке пора на покой, а ведь тогда не дадут пособие по выслуге. Надо поработать ещё пару лет.

Он лепетал, то бледнея, то краснея, тонкие руки дрожали, голос ломался, вот-вот заплачет, и мне стало жаль бедного юношу.

— Не волнуйтесь. Как вас зовут?

— Стефен, ваша милость, — чуть запнувшись, произнёс он.

— Вот и прекрасно, Стефен. А чем болен ваш дедушка?

Я стояла у стеллажа и с любопытством первооткрывателя рассматривала толстые корешки книг. Мне не хотелось смущать юношу. Особенно учитывая то, что я прекрасно  видела: это переодетая девица в гриме.

Нет, внешне всё было сделано правдоподобно, но вот внутреннее чутьё говорило мне об обратном. Оно было таким настойчивым, что я ни минуты не сомневалась в его правдивости.

— Лёгочный задых у него. Это от здешней пыли.

— Понятно, вы можете идти, Стефен.

Фальшивый юноша поклонился и ринулся к раскрытой книге, лежащей на специальной подставке. Произнёс два коротких слова-заклинания, и её страницы замелькали, пока свет, исходящий от руки молодого человека не погас, и книга не раскрылась на нужной странице.

— Третий стеллаж пятая полка, — звонко отчеканил Стефен и три раза громко хлопнул в ладоши.

Приставная лестница ожила и, кряхтя, как старый истопник, двинулась к нужному стеллажу. Я смотрела на всё, открыв рот. Даже отодвинулась в сторону, чтобы ненароком не очутиться на пути деревянного служителя библиотеки.

Стефен проворно забрался по ступеням и, что-то пробурчав себе под нос, выудил из недр полки тоненький свиток.

— Вот здесь можно посмотреть, ваша милость. Про белоснежную напасть мало пишут, редкая это болезнь.

— Спасибо, я посмотрю.

— А я пока, с вашего позволения, ещё что поищу. Но, простите за то, что влезаю не в своё дело, об этом лучше знахарку спросите. Кассандру. Она к её величеству раз в неделю ходит. Говорят, на деньги жадна, не устоит перед мешочком золотых совиров.

Стефен говорил быстро, бросая на меня тревожные взгляды, словно боялся, что я сейчас дам ему пощёчину.

— Почему ты всё это мне говоришь? Мы ведь не были раньше знакомы.

— Ах, ваша милость, я обожаю книги и фолианты. Готов жизнь на них положить! Да только почти никто здесь этим богатством, — он оглядел стеллажи с радостным восторгом, — не интересуется. Кроме...

— Кроме кого? — спросила я, почуяв что-то интересное.

— Меня, например, — раздался за спиной знакомый насмешливый тенор. Я почувствовала себя до крайности глупо и от того покраснела до кончиков ушей.