– Как же ты все успела? – поинтересовался я, чтобы поддержать разговор.

– А что тут успевать? – отмахнулась кухарка. – Денег вы дали, сбегала да купила. Встала пораньше, очаг зажгла, вот и все. Старик мой еще вчера людей подрядил, камень с белилами купил. Верно, сейчас черепицу торгует. К вечеру конюшня будет готова. А с домом за неделю управимся. Я тут с трактирщиком парой слов перекинулась, говорит, очень вы коней своих любите, особенно гнедого. Томас мой сам в коняках души не чает. Когда госпожа Йорген коней продала, заболел весь. Думала, помрет совсем.

– Вот какие вы молодцы, – порадовался я. – Может, еще денег добавить?

– И того, что дали, хватит. Мы уж и так замучились. Вы, господин Артаке, когда деньги давали, не подумали, как их менять-то? Мы со стариком вчера полдня пробегали, да все попусту. Пришлось сюда идти, в город. И то за так просто менять никто не хотел, пришлось с мясником на целый месяц о мясе сговориться.

– Так и ладно, – пожал я плечами. – Чем плохо?

– А ежели вам его мясо не понравится?

– Мясника? – хмыкнул я. – Не понравится, так мы его есть не станем. Купим барана.

– Тьфу ты, что и сказала-то – мясника мясо, – расхохоталась кухарка. Отсмеявшись, вытерла слезы. – Я про другое толкую…

– Да понял я, не переживай. Найдем, куда мясо девать. Собаку заведем, что ли, ей скормим, – попытался я успокоить Курдулу.

– Да вы что, господин Артаке? – сразу же взъерошилась кухарка. – Доброе мясо собакам выкидывать? Ежели решите собак завести, так они за милую душу кашу овсяную с костями стрескают. Вы, господин Артаке, деньги считать не обучены, а на богача не похожи – вон, брюхо к спине прилипло, жира ни капли. И посмотреть не на что – шрамы сплошные. Не то рыцарь, из безземельных, не то и простой солдат.

– А тебе-то не все равно? Или, – жестко усмехнулся я, – у благородных господ и слуги благородные? Не хочешь служить у отставного солдата – неволить не стану.

– Да что вы такое говорите? – всплеснула руками кухарка. – Мне-то какая разница, кем вы были? Хоть солдат бывший, хоть разбойник. Не все ли равно, кому стряпать?

– Тогда, голубушка, к чему ты такие разговоры ведешь?

Курдула слегка замялась и принялась убирать со стола грязную посуду. Те миски, где оставалась еда, укладывала особо аккуратно.

– Подожди, – остановил я кухарку. – Потерпит твой Томас лишние пять минут. Если уж начала разговор – досказывай.

– Так я чего, я ничего, – заюлила Курдула, и мне пришлось посмотреть на нее так, как я смотрел иногда на подчиненных.

– Я про что беспокоюсь-то, господин Артаке, – пряча глаза, продолжила кухарка. – Вы деньги-то кидаете без счета. Истратите все, на что жить-то будете?

– И опять останетесь вы с мужем без хозяев и без жалованья, – договорил я.

– И то верно, – воспрянула кухарка. – Вы все сразу хотите – и конюшню отремонтировать, и дом господский. А на какие шиши? Мужики деревенские, что земли арендуют, плату арендную вам только в будущем году принесут. Видывала я бывших солдат, когда они с похода приходят. Сундуки с добром приносили, серебро! Так же вот покупали себе шелка да бархат, дома каменные, а потом – пшик! Промотают-прогуляют все до крейцера ломаного, а потом снова в поход. А возвернутся без рук и без ног, хорони их. Вам-то хорошо – уйдете себе, а нам опять куковать.

– А как ты думаешь, как усадьба ко мне попала, если у меня денег нет?

– Да кто вас знает, – пожала плечами кухарка. – Люди говорят, что вы господина Мантиза от чего-то спасли, вот и решил он вас отблагодарить.

– Так ведь и среди банкиров бывают честные люди, – пожал я плечами.

– Среди людей, что ростовщиками стали, честных не видела, – отрезала Курдула. – Инсекты – они честные. Свои обещания, в отличие от людей, всегда исполняют.