Нам моё счастье от опасных для меня размышлений жреца отвлёк трактирщик. Угодливо улыбнувшись, мужчина положил на край стола два ключа:

- Лучшие комнаты готовы, атта.

- Благодарю, дитя.

Я поперхнулась. Трактирщик намного старше, и для меня обращение прозвучало слишком дико, но только для меня.

- Долг зовёт продолжить путь немедля, но я благодарен тебе за труды и заботы.

- Моё почтение, - трактирщик отступил.

Денег с нас он не взял, даже не заикнулся об оплате, проводил до самого экипажа, поклонился и попросил благословить. Жрец соединил ладони, медленно развёл руки в стороны, и между его пальцами проскочила отчётливо заметная в вечернем сумраке электрическая дуга. Ассоциация с небесной молнией возникла моментально. Хотела бы я знать: вижу фокус или настоящую магию. Если второе — не удивлюсь.

Жрец поднёс руки к голове трактирщика, не дотронулся, постоял несколько мгновений и закончил благословение банальным:

- Храни тебя Рарат Громоврежец, дитя.

Вот и ещё одна загадка. Упоминаний о других богах я не слышала, но Рарата почему-то называют не создателем, а всего лишь метателем молний.

Я дождалась, когда жрец заберётся в карету, заняла своё место против хода.

Едва экипаж тронулся, немногословный жрец осчастливил меня ещё одним советом:

- Постарайся подремать, дитя. Завтра начнётся твоя жертва.

После такого заявления только спать, угу.

Тем не менее уснуть мне удалось, и никакие кошмары меня не мучили. Вступать в схватку за свою жизнь надо отдохнувшей и полной сил, с задором, с огоньком. Не выспавшись и трясясь от страха, много не навоюешь. На лавке я свернулась калачиком – неудобно, но вполне терпимо. Вместо подушки подложила под щёку согнутый локоть, и, засыпая, я думала о том, как не раздавить пирожки.

Проснулась посреди ночи от того, что экипаж подпрыгнул на ухабе. В темноте я не могла разобрать, спит жрец или за мной приглядывает, но на всякий случай закрыла глаза. Думать это не мешает. Правильно ли я поступаю, что, рискуя жизнью, иду до конца? Сбежать прямо сейчас не составит труда. Всего-то тихо открыть дверцу, спрыгнуть на ходу, постараться не переломать ноги и успеть затеряться в кустах. В белом свадебном наряде это трудно, но выполнимо. Как правильно прыгать я примерно представляю. Но прыгать я не буду. Сегодня я посмотрела на мир, в который угодила, не только из окна особняка, но и из окна кареты и ни капли не сомневаюсь, что без денег, без защиты я пропаду. Достаточно вспомнить забулдыг в трактире. Что со мной сделают, если я приду одна и попытаюсь продать, допустим, кружевную накидку?

Окончательно придя к согласию с самой собой, я снова провалилась в сон без сновидений.

Проснулась на рассвете, когда солнце только поднималось из-за горизонта..

Жрец, прикорнувший сидя, запрокинул бритую лысую голову и сопел, влажно причмокивая губами. Сон его показался мне достаточно крепок, чтобы не сидеть вялой кошёлкой, а высунуться в окно. За ночь местность изменилась. Экипаж по серпантину поднимался в гору.

3. Глава 3

Дыхание служителя изменилось, и я поспешила принять подобающий леди вид. Жрец открыл глаза, сонно моргнул.

- Доброго утра, атта, - поприветствовала я его.

Мне показалось, что на мгновение на лице жреца отразилось недовольство. Не уверена. Он ничего не ответил, остановил экипаж, выбрался из кареты. Я с сомнением следила за ним. Как-то странно… Он по нуждам организма или долг перед громовержцем зовёт? Не зря же жрец приветствие проигнорировал и как воды в рот набрал, явно что-то обрядовое. В то, что меня посреди дороги будут убивать не верилось – мне обещали долгое страдание, раз, и два — до жениха мы ещё не добрались, а встреча, как я понимаю, обязательный пункт программы.