– Ничего свыше того, о чем мы с вами уже говорили. Я просто хочу обезопасить себя.

Колчановский некоторое время вертел в пальцах свой стакан, разглядывая меня, но вдруг кивнул и сказал:

– Хорошо! Но мы включим в договор и мои условия.

– Какие? – насторожилась я.

– Я тоже должен себя обезопасить. В конце концов я доверяюсь вам и открываю двери в мою личную жизнь. – Он сделал глоток, после поставил стакан на столик и поднялся с кресла. – Идем. Будем считать это нашим первым совместным делом. А потому я продолжаю настаивать на том, чтобы мы обращались друг к другу менее официально.

– Как скажешь, – покладисто согласилась я, продолжаю ощущать поддержку коньяка. Все-таки замечательный напиток, зря я относилась к нему с пренебрежением, предпочитая вина. Затем мои мысли свернули на то, с чем я решила ассоциировать начальника, и я выдала, думая о премии: – Счастье мое.

– О-о, – протянул Костик, – ты делаешь успехи. Или коньяк… Жаль я не смогу напоить тебя завтра. Мне нужна любящая невеста, а не багаж.

– Глоток стимулятора, и я всё смогу, – заверила я шефа.

– Посмотрим, – хмыкнул он и ушел в свой кабинет, я последовала за ним, чувствуя воодушевление и желание расцеловать Колчановского уже за то, что он согласился на мои условия. Было бы побольше коньяка, я бы, наверное, так и сделала, а так была просто благодарна.

Войдя в кабинет, я обнаружила шефа за рабочим столом. Он включал компьютер. Я приблизилась, встала за его спиной и замялась. Легкий кураж подталкивал к действиям, въевшаяся в кровь субординация мешала их начать. Раздираемая противоречиями, я продолжала пялиться на затылок шефа. Он полуобернулся, бросил на меня взгляд и спросил:

– Начнем?

– Да, – кивнула я и… решилась. Где-то на грани жизни и смерти, я опустила ладони на широкие начальничьи плечи, еще немного помялась, и, опустив их на грудь Костика, навалилась на него всем телом.

Сказать, что я дурела от собственной смелости, ничего не сказать. Инфаркт уже массировал мне плечи, но мысль, что так я буду стимулировать его к принятию моих пунктов, заставила остаться в той же позе.

– Ты сопишь мне в ухо, – проворчал шеф, явно не радуясь неожиданному прилежанию ученика. – Щекотно.

– Я привыкаю, – ответила я, вдыхая аромат его парфюма. – Ты приятно пахнешь.

– А тебе идет мой коньяк, – неожиданно весело усмехнулся шеф. После взял меня за руку и перетянул к столу. – Сядь рядышком, так нам обоим будет удобно. Согласна… любимая?

Произнес он последнее слово так, будто собирался прыгнуть в огонь. Мы обменялись шальными взглядами, и я молча кивнула, не найдя, что ответить. Пододвинув стул, я уселась рядом с ним и воззрилась на монитор. Колчановский, размяв пальцы, выдохнул и произнес деловым тоном:

– Приступим. Итак, твои пожелания?

– А твои? – осторожно поинтересовалась я, собираясь заранее узнать, чем шеф хочет обязать меня.

– Неразглашение, конечно, – пожал он плечами. – А еще я не позволю тебе отказаться от авантюры и бросить меня на половине пути. Договор будет считаться исполненным, когда я получу свой выигрыш.

– В случае проигрыша?

– Его быть не должно. Но если будет, значит, я признаю, что ты исполняла свои обязанности ненадлежащим образом. И вот тогда точно увольнение.

– Молодец какой! – воскликнула я возмущенно. – Значит, себя винить ты не станешь, так? Может, это ты окажешься плохим актером, а я отвечай?

– Я – хороший актер.

– Тогда почему не смог смотреть на меня с нежностью?

– Я был не готов.

– Тогда попробуй снова.

– Легко! – воскликнул он с вызовом.

– Давай! – азартно ответила я. – Сто рублей, если я хотя бы увижу тень эмоции.