– В новинку. Для всех в новинку, – спасает положение Илья.

– Да уж, это точно… – тянет задумчиво Сергей, – ну, проходите, показывай своей невесте дом. Спальня ваша гостевая уже готова. Можете принять душ, распаковать вещи, и через час будем обедать, – говорит мужчина, поглядывая на часы, а вот я на этом моменте подавилась воздухом, которого хапнула слишком много от возмущения, когда до меня дошло, что нас еще и поселят в одну комнату!

Три ночи!

Три!

С Сокольским в одной спальне… а если еще и на одной кровати?! Нет. Нет-нет-нет. Нельзя!

– А разве нас поселят не в разных комнатах? – набираясь смелости и наглости, смущенно выдаю, обращая на себя внимание хозяина дома и получая в ответ его снисходительный взгляд. Буквально ощущаю всеми возможными рецепторами, как напрягся рядом Илья. Да-да, думаю, его перспектива жить со мной в одной спальне тоже не очень прельщает.

– Да ну, бросьте, Анастасия, мы, может, и чтим старые традиции, но понимаем, что в двадцать первом веке уже никто не ждет до свадьбы, – отмахивается, посмеиваясь, Сергей Денисович, а у меня от страха молотки бьют в голове, и красная табличка с надписью “опасно” сверкает перед глазами. – Да и сыну у нас уже точно не восемнадцать, мальчик большой.

И говорит Сергей это так спокойно. Ну да, мы ведь для них жених и невеста. М-м-м… кайф просто! Но выбора-то нет? Или есть?

Ну, только если сбежать.

– Так что располагайтесь, – машет в нашу сторону рукой и скрывается за дверьми виллы Сокольский – старший, оставляя нас наедине.

– Этого не будет! – шиплю сквозь зубы, готовая рвать волосы на голове.

– Выдохни, Загорская, все прошло удачно, – ухмыляется Илья, – Станиславский бы точно поверил. – Еще и посмеивается, негодяй, заставляя резко крутануться на каблуках в его сторону, чуть не врезавшись в каменную грудь.

– Только почему-то я Станиславского боюсь меньше, чем твоей матери. Она явно что-то заподозрила.

– А знаешь, почему? – бросая быстрый взгляд мне за спину, делает ко мне шаг Илья, заставляя отступать, пока спина не упирается во что-то твердое. Кажется, стена, к которой меня и прижимает крупногабаритная фигура спутника.

– Почему? – нет, не говорю, пищу, так как дыхание уже предательски перехватило от ощущения его рук, запаха, дыхания. От ощущения его всего слишком близко. – И вообще-то ты нарушаешь мое личное пространство… опять…

– Потому что нужен жаркий поцелуй для правдоподобности, – заговорщецки шепчут мне его горячие губы. И они – эти губы – смеются: открыто так и ехидно. Вот только взгляд выдает моего “любимого” начальника с головой. В нем яростное и неприкрытое желание…

Желание… поцеловать.

И этот голод, что я вижу в чернющих глазах, заставляет упереть ладошки в его грудь, сохраняя между нами хотя бы эти жалкие пару сантиметров пространства.

Всего секунды в моей, стремительно теряющей под его напором разум голове проносятся варианты, что делать, самый дикий из которых – поцеловать самой, так как тело явно требует. Но, хвала мозгу, который пока еще протестует.

Не представляю, как я набираюсь такой смелости, но устраиваю свою трясущуюся ладошку на его колючей щеке и улавливаю во взгляде мужчины удивление. В голове проносится, что, оказывается, это приятно – ощущать его так близко. И я бы, возможно, была не прочь продолжить, будь этот мужчина кем-то другим, а не Ильей Сокольским, моим боссом-тираном.

Пробегаю пальчиками повыше к вискам, чуть царапая ноготками, и тяну уголок своих ярких губ в соблазнительной улыбке. Меня натурально трясет изнутри, а его руки на моей талии сжимаются все сильней, когда я, привстав на носочки, подаюсь чуть вперед. Приближаюсь, словно намереваясь накрыть его губы своими, и… замерев всего в паре миллиметров от его губ, шепчу: